Эликсир Любви
Шрифт:
Алексей стал рисовать белочку с хвоста. Зверек вышел забавный, как хотела до ч ка, с пушистым хвостиком. И тут Алексея осенило: он тоже свою работу должен начать с хвоста, то есть с конца. Фермент Кромбаха - конечный результат. А из чего он получается? Это уже проходили - самолично синтезировал вещес т во. А до того? Один и тот же набор молекул. Других-то нет! Что-то из ничего не быв а ет. Это уже задачка для химика. Прямо под нарисованной белочкой он начал набр а сывать химические цепочки. Дочка обиделась, почеркала его форм у лы и убежала на кухню к бабушке. Алексей машинально взял другой листок и продолжил рисовать хим и ческие
Утром следующего дня Скворцов отправил Архипова за новой партией мышей. Ему нужны были свежие экземпляры. Допущенный к тайне Серега, вопреки обы к новения, не стал выкобениваться и сразу пошел за животными.
В институте имелся целый отдел, обеспечивающий лаборатории подопытными животными. В народе виварий или зоологический отдел заклеймили "подсобным хозяйством". Название прилипло в эпоху, когда партия решала Продовольственную программу, организуя при заводах сельхозцеха и подсобные хозяйства. И, как обычно, без перегибов не обходилось. Сельхозцеха создавались повсюду, даже при атомных станциях и химзаводах. Родичи рассказывали, как в округе чадящего химического гиганта заготавливалось сено для заводских буренок. Химически сдобренное молоко тех коровенок выдавали рабочим как спецпитание.
Коров в институте не держали, а вот несколько свинок (благодаря объедкам институтской столовой) имелось. Директиву партии один раз честно исполнили: Скворцову как-то достался кусок жирной свинины. Единожды. Потом "нечистых", но вкусных тварей перевели в категорию особо ценного подопытного материала, недоступного простым смертным. О правах на свой кусок мяса уже не заикались. Институтские "низы" судачили, что любой праздник у "верхов" не обходится без жаркого из местной свинины. Пройдет всего десяток лет, и люди поймут, что какими детскими выглядели их обиды. Наивные, они и не предполагали, что прокормить начальничков той поры было стократ дешевле, чем сейчас, в начале третьего тысячелетия.
Если на элитных подопытных и существовало табу. То крыс, голубей и прочую мелочь подсобное хозяйство предоставляло с избытком, кроме кроликов. На них распространялся частичный запрет. На руки их не выдавали. Пробы препаратов на кроликах производились только на территории зоологического отдела. Руководство справедливо опасалось, что раздай их по отделам и вместо научных опытов, "лаботаторские" просто сожрут длинноухих. Но наших так просто не возьмешь. Вместо того, чтобы дуться на недоверие начальства, люди научились со своей выгодой использовать установленное правило. Из-за специфичного запаха его обитателей, зоологический отдел располагался в отдельном здании, во дворе института. Начальство заглядывало туда редко - местное амбре не для благородных носов. Поэтому многие, сославшись на опыты в подсобном хозяйстве, спокойненько сбегали в город по своим делам. Если в поговорке "и волки сыты, и овцы целы", то и здесь все оказывалось замечательно: и сотрудники довольны, и зверушки невредимы.
С подопытными мышами Алексей поспешил. На разработку одного из вариантов катализатора ушла еще одна неделя. Но не относить же мышей обратно. Кормить их взялся Архипов и, скуки ради, раздал им имена. Он утверждал, что хоть этим скрасит изуверство, чинимое учеными над животными.
– Кощунственно еще и нам платить взносы в общество охраны животных, - заявил он.
– Наоборот, должны платить вдвое больше, - возразил Алексей.
– Глупости, мы действуем во имя науки и человека, - изрек Федорыч.
– А Вам не снятся по ночам образы загубленных тварей?
– Ударился в патетику Архипов, вызывая смех лаборантки.
Справедливости ради следует отметить, что младший научный сотрудник Архипов никогда лично не ставил опыты на животных, занимаясь, как химик, изготовлением препаратов по заданиям лаборатории. А вот язык почесать по поводу и без повода, он был горазд. Спорить с ним никто не собирался, поскольку Серега мог запросто развести махровую демагогию из-за выеденного яйца.
– Эк, незадача, - огорчился Серега, - Повторим?
– Не стоит. По моим расчетам вещество должно быть очень сильным. Ты бы не размахивал пипеткой, - Предупредил Алексей друга, - Попадет на тебя и, чего до б рого иссохнешся по мышихе. Зоофилия, брат, как проймет - штука серьезная.
– Тьфу на тебя, - Серега на вытянутой руке отнес пипетку в мойку и залил в о дой.
– Ну и как?
– Вернувшись, спросил он.
– Непонятно, - ответил Алексей, наблюдавший за мышами.
Животные озирались кругом, принюхивались, словно попали в незнакомое м е сто.
– Знаешь?
– Сказал Серёга, - На необитаемом острове и козу полюбишь. Давай-ка их в общую клетку.
Они вернули Кешку и Аглаю к их сородичам.
У мышей своя иерархическая лестница. В отношениях животных нет места бл а городству. К кормушке первым подходит сильнейший. Он и отвоевывает право на полюбившуюся самочку. Кешка в мышином сообществе был самым слабым и по сути бесправным. Сейчас же его, забитого словно подменили. Он встал рядом с А г лаей, ощерился, внимательно наблюдая за остальными обитателями клетки. С а мочка никуда от него не отходила, время от вр е мени нежно потираясь о его бок.
Аглаю можно было назвать красивой для своей породы: изящная, с забавной мордочкой, глазками бусинками и серебристой шерстью. Её бывший ухажер крупный вожак Борька, не понимая произошедшей перемены, попытался подойти к ней. Прежде робкий Кешка вздыбил шерсть, и встал у него на пути. Удивленный Борька попытался обойти его, но Кешка снова преградил дорогу к Аглае. Вожак рассердился и кинулся на строптивца. Тот мгновенно отскочил в сторону и вцепи л ся в Бор ь кину шею. Вожак запищал и попытался сбросить его, но Кешка сжал зубы мёртвой хваткой. Тогда Борька разбежался, волоча за собой соперн и ка, и с размаху броси л ся на стенку. Тело Кешки оказалось между Борькой и прутьями клетки. От сильного удара он на мгновение разжал зубы. Этого оказалось дост а точным для Борьки - он освободился от захвата. Теперь соперники стояли напротив и тяжело дышали. На шее вожака проступила кровь. Аглая замерев, смотрела на них. О с тальные обитатели клетки жались по углам, не вм е шиваясь в драку двух самцов. Противники сцепились вновь. Неистовый Кешка не уступал более крупному лид е ру, бросаясь снова и снова. Поначалу Борьке пришлось туго, и он отступал, но сила и опыт сделали своё. Атаки Кешки становились все реже. Он явно сдавал. Капел ь ки крови окрасили его шерстку. Теперь вожак быстрее сбивал его с ног. После очередного удара Кешка не смог подняться. В природе самцы не убивают друг др у га. Более слабый отступает и схватка прекращается. Но Кешка и не думал сдават ь ся. Несчастный мышь подполз к Борьке, пытаясь укусить его хотя бы за лапу. Борька навалился сверху, вгрызаясь бунтарю в шею. Кешка из последних сил н а прягся, пытаясь встать, но вожак де р жал цепко, придавливая его всей массой тела. Кешка затих, потом задёргался в судорогах и з а мер.