Эликсир Любви

Сазонов Сергей Дмитриевич

Идти на ковер к директору - это равносильно, прогуляться на эшафот и поучаствовать в экспериментах с гильотиной, ес­тественно, в качестве подопытного. Директорский кабинет так и звали: "Лобное место". Дмитрий Андреевич Приходько, директор института фармакологии, величаемый в глаза "Шеф", а если р я дом не находилось стукачей, то "Большой Хохол", был крут. Не всегда рядовые работн и ки, получающие черную метку в виде звонка секретарши шефа о вы­зове, продолжали трудиться на рабочем месте. Обычным финалом "задушевных" бесед с "Большим Хохлом" являлось увольнение несчаст­ного или, в лучшем случае, пон и жение в должности. По наивности

некоторые из жертв бежали в профком, кричали и плакали, до­казывая свою невиновность и правоту. В профкоме професси о нально-участливо выслушивали обреченных, сочувственно кивали, обеща­ли р а зобраться, но пойти против директора никогда не осмелива­лись. Себе дороже. З и нуля, древняя лаборантка из соседнего отдела, сострила как-то в курилке: "Ковры из про ф кома следу­ет использовать для засолки огурцов". Заме­тив недоуменные взгляды сослуживцев, она пояснила: "Профкомовские ковры давно просолились от слез, пролитых в этих ст е нах".

Шагая по коридорам, Алексей перебирал в уме последние факты своего б ы тия: "Работаю по графику. Языком не ляпал попусту, в милицию не попа­дал. Л ю бовные интрижки - не в счет. За это сейчас не выго­няют. Да и не знает никто".

Мысли его оборвались на пороге директорской. Пару раз Скворцову довод и лось заглядывать сюда и всегда у него перех­ватывало дух от восхищения. Зеркала, панно, мебель по зака­зу. Ходили сплетни, что специально приглашали дизайнера о б ставить директорские апартаменты. Шепотом подсчитывали и соглашались, что потраченных денег хватило бы на обновление половины институтского оборудования.

Подстать приемной и секретарь шефа, Вероника, крашеная блондинка с крепкой попкой, удивительно тонкой талией и безразличными воловьими очами. Хороша девка - глаз не оторвать, особенно от груди, где-то 4-5 размера, стянутой тесным лифчиком и представленной для обозрения глубоким декольте. Вероника болт а ла по телефону, задумчиво играясь стоящими перед ней розами. Заметив Скво р цова, она зажала трубку ладошкой и выгов о рила Алексею:

– Скворцов? Где тебя черти носят? Ступай в кабинет. Шеф давно разыскивает тебя.

– По какому поводу?
– Нелишне было узнать причину вызова.

Вероника отмахнулась раздраженно:

– Иди, иди.

– Хорошо, что у тебя ковер мягкий, - сказал Алексей, берясь за дверную ручку к а бинета.

– Конечно, хорошо. А к чему ты это?
– В ее понимании все сотрудники без исключения копошились где-то внизу иерархи­ческой лестницы. Себя она причисляла к элите. И обычно ни с кем, кроме крупного руководства не разговаривала. Поэт о му Вероника не была закалена в институтских пикировках и под­начках.

– Если Сам вышибет меня, то отделаюсь легкими ушибами, а не переломами, - выдал Алексей.

Секретарша недоуменно глянула на него, секунду переваривала услышанное, п о том соизволила улыбнуться, сообразно своего ранга, снисходительно.

Алексей постучался и вошел в кабинет, ожидая громы и молнии на свою разнесчастную голову. Но, к удивлению, нашел шефа в прекрасном настроении. "Большой Хохол" расположился не за своим столом, а в уютном кресле у журнального столика, заставленного представительскими

закусками. Обычно нахмуренные бро­ви директора расползлись в стороны, а рубленое лицо, в кои веки, посети­ло заинтер е сованно-учтивое выражение. Напротив него расположился седой человек, одетый в дорогой пиджак, несмотря на жару. Подтянутая фигура делала нез­накомца моложавым, так что, седина его казалась преждевременной, но морщины у глаз и в уго л ках губ, выдавали в нем человека умудренного.

– Где Вас носит, молодой человек?
– г олос директора был строг и по интонации колебался на грани, еще не зная, сор­ваться на крик или же снизойти до нормального тона. Присутствие незнакомца явно окорачивало начальственный пыл.

"На "ВЫ"?" - о пешил Алексей. Вслух же он про­лепетал приличествующие данному моменту оправдания. Но "Большой Хохол" не слушал. Изобразив усталость на лице, он доверительно посетовал гостю:

– Все дела, дела... Не хватает глаз уследить за всем. А хорошего помощника тру д но подобрать. Не та молодежь, хоть ее писаки и называют "золотая".

– Зря Вы так, - потрафил ему гость, - Вашей практической сметке цены нет, а энергии может позавидовать любой молодой. Не пробовали писать книгу? Изложить свой опыт ру­ководителя. Сейчас многие так поступают.

– Подумывал над этим, но катастрофически не хватает времени, - расплылся директор в улыбке.

"Еще бы, - хмыкнул про себя Алексей, - два раза в неделю теннис (вид спорта, т ак почитаемый президентом Ельциным , а соответственно и всеми начальниками), любовница и сауна с возлияниями. Какая уж тут книжка. Тут даже не до р а боты".

– Как я понимаю, это и есть Ваш Скворцов, - седовласый глянул на Алексея, - Я хотел бы украсть его у Вас на некоторое время.

– Конечно, конечно, Аркадий Львович, - Засуетился Приходько .

"Крупная шишка этот Львович, - продолжал в уме ерничать Алексей, - если при нем наш лев превратился в котенка. "Польвовястей" дядька будет".

Гость шефа поднялся, взял стоящий рядом со столиком дипло­мат, попрощался с директором и направился к выходу, кивком приглашая Алексея следовать за ним. "Золотая молодежь" в ли­це Скворцова, зашагала следом , рассуждая опять же про себя : "Сценка напоминает продажу крепостных. Кто этот мистер? Министерство? Эти никогда не встречаются с рядовыми работниками. Письменный циркуляр - их основное оружие. КГБ? Сами? Было бы чего, наш первый отдел давно бы промывание мозгов сделал. Там, где фармакология, там и наркотики. Ну, а я – то здесь причем? Ни сном, ни духом". Тем не менее, неприятный холодок защеко­тал спину. "Только эт о го не хватало. Жили-жили, не тужили".

Они вышли из кабинета и стали спускаться по лестнице.

– Халат оставьте в лаборатории. Жду Вас на улице , – на ходу, н е оборачив а ясь, бросил незнакомец. Спокойная уверен­ность Аркадия Львовича, костюм без ед и ной морщинки, очки в золотой опра­ве, импортный дипломат, а самое главное - м а нера держаться, выдавали в нем солидного человека высокого полета.