Эликсир сущности
Шрифт:
Конь переступил с ноги на ногу, вскинул голову и тихо заржал.
— Можно его погладить? — спросил я.
Тренер Нагайцев сурово нахмурился, но отказать не посмел. Хотя, по его взгляду было понятно, что он с неохотой подпускает к лошадям даже их владельцев.
Я подошел к коню и провел ладонью по его боку, чувствуя, как под тонкой кожей сокращаются сильные мышцы. Лошадиная шерсть была мягкой и шелковистой.
Чудо, а не конь!
Мальчик словно услышал мою мысленную похвалу и потянулся мордой к моему карману.
Конечно! Не похвалу он услышал,
Я достал из кармана сверток и развернул тряпицу.
— Не положено, ваше сиятельство, — ворчливо сказал Нагайцев.
— Это же просто хлеб с солью, — удивился я. — У меня еще морковка есть.
Нагайцев недоверчиво взял хлеб из моих рук. Внимательно обнюхал его и даже ковырнул пальцем. Потом с неохотой вернул хлеб мне.
— Сами понимаете, ваше сиятельство, — оправдываясь, сказал он. — Ответственность на мне, так что я должен все проверять.
— Понимаю, и благодарю вас за бдительность, — с улыбкой кивнул я.
А потом протянул хлеб Мальчику.
— На ладони подавайте, — успел предупредить меня граф Толубеев.
И в самом деле, зубы у коня большие и крепкие — вмиг отхватит пальцы вместе с горбушкой.
Мальчик осторожно обнюхал хлеб, деликатно взял его губами и принялся жевать, чуть запрокидывая голову. Прожевал и выжидательно посмотрел на меня.
— Еще хочешь? — спросил я, чувствуя, как лицо поневоле расплывается в счастливой улыбке.
Конь кивнул, как будто понял мои слова. Затем потянулся ко мне и негромко фыркнул мне в самое ухо. Воздух защекотал шею.
— Признал вас, — улыбнулся граф Толубеев.
— Игорь Владимирович, идите сюда, — позвал я. — Познакомьтесь с нашей совместной собственностью. Она великолепна — собственность, имею в виду.
Дед решительно вошел в денник, взял у меня морковку и протянул коню. Мальчик снова повторил ритуал обнюхивания и вкусно захрумкал морковкой.
А я глядел на улыбающегося деда.
— Как ты догадался взять с собой угощение для коня? — спросил он.
— Игнат подсказал, — признался я.
И твердо заявил Нагайцеву:
— Выведите Мальчика на улицу. Я хочу посмотреть на него при дневном свете.
— Мы тренируем Мальчика только по ночам или ранним утром, — заспорил тренер.
Но быстро сдался и снял с гвоздя сбрую. Умело надел ее на коня и протянул мне конец длинного кожаного повода.
— Прошу! Только держите крепче, не выпустите.
Я повел Мальчика по длинному коридору. Копыта коня мягко ступали по опилкам совсем рядом с моими ногами. Совершенно незнакомое ощущение. Конь намного сильнее человека, стоит ему захотеть, и он без усилий вырвется из моих рук. Но Мальчик послушно шел рядом со мной.
Я вывел его на улицу и шагом провел вдоль тренировочного круга. Конь косил любопытным глазом в мою сторону, изредка тихо фыркая.
— Хочешь побегать? — спросил я. — Попрошу тренера, чтобы он дал тебе размяться сегодня ночью.
Мы с конем вернулись к дверям конюшни, и я передал повод Нагайцеву. Он сразу же увел Мальчика
— Вам понравилось? — с улыбкой спросил граф Толубеев.
— Очень, — не стал скрывать я.
— Это золото, а не конь, — убежденно сказал граф. — Причем, в буквальном смысле слова. Уже через год Мальчик станет отличным производителем. Об этом я и хотел с вами поговорить.
Я предоставил Игорю Владимировичу право вести переговоры с графом Толубеевым. В конце концов, у моего деда огромный опыт в таких делах и стальная хватка. Так что затею Толубеева он разберет досконально, и род Воронцовых, как всегда, останется с прибылью.
А я приотстал на несколько шагов и просто наслаждался отдыхом на природе. Удивительное дело — я живу посреди парка, но нечасто гуляю просто вот так, без какой-то определенной цели.
А еще я никогда не думал, что быть владельцем настоящей скаковой лошади — такое удовольствие. Теперь я с нетерпением ждал скачек, которые, по словам графа, состоятся уже скоро. Непременно приду поболеть за Мальчика.
Граф Толубеев проводил нас по мосту до самого мобиля.
— Заезжайте в любое время, — пригласил он. — Ефим всегда здесь, он и живет при конюшне.
— Благодарю вас, — ответил я.
Судя по довольному выражению на лице Игоря Владимировича, они с графом Толубеевым отлично поладили. Посвящать меня в подробности дед не стал, он отлично знал, что я не большой любитель деловых переговоров. Лишь коротко заметил, что предложение графа очень интересное и обещает хороший доход. Который мы с дедом, как совладельцы Мальчика, разумеется, поделим пополам.
— Вот и хорошо, — улыбнулся я. — Деньги никогда не бывают лишними.
Мобиль медленно переваливался на ухабах узкой лесной дороги. Любопытная белка стремительно взлетела по сосновому стволу и спряталась за веткой, сердито сверкая глазом — урчание мотора напугало зверька.
У самого выезда на шоссе стоял еще один мобиль — недорогая и простая машина, которую мог позволить себе почти любой столичный житель. Мобиль печально наклонился на один бок, оба его колеса были спущены.
Вокруг мобиля с растерянным видом прохаживался человек, чем-то похожий на белку. У него была круглая голова с зачесанными назад волосами, и такие острые черты лица, словно их рисовали хорошо отточенным карандашом. Человек был одет в серый костюм, который обтягивал его худую фигуру, и почему-то носил ярко-красный галстук.
Заметив нас, человек повел себя странно. Он быстро забежал за свой мобиль и даже присел, словно надеялся спрятаться. Но почти сразу сообразил, что я его вижу. Тогда он наклонился и сделал вид, словно поднимает что-то с земли. При этом человек старательно не обращал на нас внимания.
Мне стало смешно. Похоже, это был один из настырных газетчиков, которые по словам тренера Нагайцева так и шныряли вокруг конюшни. Наверняка он тоже что-то высматривал, а в это время кое-кто проколол колеса его мобиля.