Эликсир вечной молодости
Шрифт:
— Нет? Не все?
— Да гели-то эти — дрянь. Паршивые. А укол-то — вслепую! Без предварительной эндоскопии. Оборудования такого дорогого нет в наличии. Уколол не туда — и все! Рожу разносит так, что на улицу выйти нельзя.
Аня с некоторым удивлением наблюдала за Осич. Обычно сдержанная в словах и благочинная в разговоре, Валентина Терентьевна совершенно преобразилась — она говорила грубо, зло, совершенно не жалея милую подругу Амалию.
В чем же дело?
А в том дело, что на кону стояла репутация Валентины Терентьевны Осич.
Маленький
— Укол — вслепую? Это и случилось с Айвазян?
— Да. Укол, который ей сделала Амалия, оказался неудачным. Пациентка скандалить начала. А Амалька ее все успокаивала: мол, подождите еще пару месяцев.., все нормализуется.
Ну, бедная женщина, видно, подождала-подождала — и снова нашу Амалию решила навестить. Да не доехала, видать… Запропастилась куда-то.
— Не догадываетесь, куда?
— Ни малейшего понятия.
— Может, туда же, куда ваша “партнер по сделке” Кривошеева?
— Может быть… Но я клянусь! Ни малейшего понятия.
Светлова закрыла за собой дверь кабинета директора приюта Валентины Терентьевны Осич. И очень хотела хоть на несколько секунд возле этой двери задержаться,' поскольку ясно слышала, как в своем кабинете Осич тут же сняла трубку телефона.
Директор приюта явно кому-то торопилась перезвонить!
Хотела предупредить Амалию, которую сама же сгоряча заложила?..
Но тут в коридоре появились приютские дети, и Светлова, пристыженная любопытными и чистыми детскими взорами, удалилась, не подслушивая.
Глава 10
Все-таки… Зачем Осич сама настучала Ане на подружку Амалию? Зачем рассказала Ане про ее манипуляции с гелями, про Айвазян?
Струхнула? Поспешила перевести стрелки? Когда пугаются и торопятся выйти сухими из воды, то делают глупости — топят всех кругом, не разбирая.
"Синдром женской дружбы” и типичное “поведение уличенной женщины”? Нечто похожее на поведение женщины, уличенной супругом в измене. Обычно, как утверждают психологи и очевидцы, это происходит по одному сценарию:
" — Как ты могла, у всех жены — порядочные женщины! — вопит разъяренный супруг. — А у меня, оказывается, такая-сякая… Брала бы пример со своих подруг! Вот приличные женщины!..
— Ах так? У всех приличные? А ты знаешь, что делают эти подруги?!"
И далее следуют иллюстрации из жизни подруг, подтверждающие тезис: “Так знай, идиот, что я у тебя еще не самая плохая”.
Человеку вообще нестерпимо сознавать, что он хуже всех — гораздо легче, когда есть еще хуже.
Женская дружба, во всяком случае, такого испытания не выдерживает. Поэтому лучший способ обнародовать свою тайну — конечно же, рассказать о ней
Впрочем, женщине всегда легче, когда ее репутация гибнет не в одиночестве, а в компании с репутацией лучшей подруги…
Стоп! Но тут не какие-то там романчики… Тут бизнес, деньги, жестокие тайны — и использование самых крайних способов для того, чтобы эти тайны сохранить. В таких случаях женщины ведут себя как мужчины. И никакого “типичного поведения уличенной женщины” не может быть и в помине.
Сестра исчезнувшей женщины по фамилии Айвазян, едва услышав от Светловой по телефону слово “биогель”, принялась кричать не останавливаясь — горячо и по-армянски.
Перед Светловой стояла непростая задача — направить этот кипучий темперамент и справедливый гнев в нужное русло. И Анне это удалось.
В итоге разгневанная сестра Айвазян прибыла в Рукомойск из Москвы уже следующим утром. Разыскала Аню в “Ночке” и передала ей то, что Светлова у нее просила.
И теперь Светлова летела в милицейский теремок, как на крыльях.
Но Богул выслушал информацию более чем равнодушно.
— Да? — рассеянно переспросил он, перебирая бумаги на столе. — Айвазян приезжала к Кудиновой? Что ж… Знаете, говорят, за красотой женщины готовы ехать хоть к черту на кулички…
— Какие кулички, Богул?! Они едут сюда, к вам в город, за который вы отвечаете, а не на какие-то там кулички! И тот, о ком вы только что упомянули, возможно, находится здесь, а не на этих ваших куличках!
— Возможно, — Богул задумчиво глянул в окно. — Знать бы только, как он выглядит — хотя бы фоторобот! — или адресок, где прописан.
— О да, тогда работа милиции заметно бы облегчилась! — заметила Светлова, теперь позволив и себе ехидство в голосе.
— И потом… Откуда вы знаете, что Осич не врет? И что вся история про Айвазян не есть ее выдумка?
— Не есть, не есть…
Аня достала из сумки фотографии.
— Вот это мне дала родственница Айвазян. Они специально ее сфотографировали после того, как Кудинова сделала ей гелевый укол. Готовились к суду.
— Н-да! — мрачно протянул Богул, перебирая снимки. — Личико — не очень. А может, она с рождения такая?
— Предугадала ваш вопрос!
Аня достала другую порцию фотоснимков.
— А это наша Айвазян, жертва прогрессивной косметологии, до того, как Кудинова сделала ей укол!
— Да, баба была как баба, — вздохнул Богул, проглядывая внимательно фотоснимки. — И дернуло ее себя усовершенствовать! Ну что ж… Наличием флюса такие разительные изменения физиономии, конечно, не объяснишь. Похоже, Осич не врет.
— Так!
Лейтенант Богул решительно встал из-за стола:
— Сейчас мы поедем в салон Кудиновой! Аня с удивлением глядела на решительного лейтенанта. Впервые за все последние дни странного, с увертками и недомолвками поведения Богула он напоминал ей Богула первых дней их знакомства.