Элирм VII
Шрифт:
Как бы то ни было, мы слишком спешили, чтобы досконально все изучить. Скатились вниз по изогнутым пластинкам хрящей и остановились напротив входа в полукруглую комнату. Вдоль ее стен стояли капсулы. С прозрачными крышками, подписанными именем каждого, и платформами для ног, от которых вниз уходили длинные трубы. Пожалуй, по совокупности деталей вся эта конструкция была похожа на экстремальные аквагорки, и именно туда нас вела серебристая нить.
Ухнув вниз, я проскользил сотню метров, прежде чем меня выплюнуло в светящийся круг. Следом справа от меня грохнулись Герман и Глас. Вывалились высоковато, да и не совсем точно, но, к
Остальные уже были на месте. Все сорок участников рейда, каждый из которых находился на специально отведенном участке, окруженном энергетическим барьером. Что примечательно, некоторые из них, включая Аполло и Эрдамона Белара, были в отключке. Они не ползали по извилистым коридорам и не сражались с паразитами, а сразу оказались тут. Это я понял по отсутствию слизи на одежде и чистым подошвам.
Приветствую…
Холодный мистический голос прогремел тяжелым набатом, заставив содрогнуться каждую клеточку моего тела. Затем ближайшие источники света погасли, и мы увидели фигуру человека. Высокого мужчины лет пятидесяти.
Дырявые засаленные лохмотья, далеко посаженные глаза и мелкие заостренные зубы, выглядывающие из-под обратной улыбки. Пожалуй, мне хватило одного взгляда, чтобы понять, кто именно стоит перед нами.
— Проклятье… – мрачно прогудел Гундахар, после чего окончательно подтвердил мою догадку: — Диедарнис…
— Это плохо? — спросил Герман.
В ответ генерал медленно прикрыл глаза и помассировал пальцами виски.
— Да, амбал. Это плохо. Настолько, что мы вряд ли уйдем отсюда живыми.
— Ясно. Ничего нового.
Хрустнув шеей, танк широко расправил плечи и поудобнее перехватил щит. Я тем временем поискал глазами Аду. Встретился с ней взглядом и не отводил секунд десять. Пусть у меня и были поводы на нее злиться, но мне все равно было стыдно за сегодняшнее поведение. Глупую сцену у бара и разбрасывание кольцами. Зря я так. Включил обиженного мальчика, вместо того чтобы вести себя по-мужски.
Да и если честно, я никогда не был злопамятным. Мог ненавидеть человека месяц или два, но так чтобы это делать годами из принципа — не моё. Хотя, конечно, исключения тоже бывали. О чем прямо сейчас мне напомнили рожи Беларов, Гёта и Малькольма.
«Я до вас доберусь. Сейчас или позже, но обязательно доберусь».
Глава 2
Глава 2
Окруженные энергетическими барьерами, мы стояли уже пару часов.
За это время Диедарнис не произнес ни слова. Медленно прогуливался из стороны в сторону и периодически останавливался, буравя взглядом каждого из присутствующих. Смотрел долго, внимательно. Так, словно изучал жизнь оппонента с момента рождения и до сего дня. А прочитав его полностью, молча выносил вердикт. Ширил ноздри огромного акульего носа и переходил к следующему.
Остальные участники рейда также молчали. Но не потому что хотели, а потому что фигура титана источала вокруг себя невиданной мощи боевую ауру, резко усиливающуюся при наличии звуков. Стоило кому-либо из нас заговорить или хотя бы начать шептаться — и ровно в это же мгновение
Признаться честно, это меня порядком встревожило. Не эстетизация насилия в антураже затонувшего техно-храма, а то, с какой легкостью он нами манипулировал. Аполло, Эрдамон, Гундахар и даже Ада — все мы были для него словно букашки. Неразумные создания, изволившие рисковать. Зазнавшиеся блохи, сдуру присвоившие себе тело льва.
Да, сегодня Диедарнис преподаст нам болезненный урок. В этом я не сомневался. Как и в том, что его царственное спокойствие — всего лишь маска, за которой скрывался поистине безжалостный психопат. И пускай внешне это никак не проявлялось, но притаившаяся во мне частичка стихиалия чувствовала, что титана будто коротило. Бросало из одной крайности в другую. То безудержная радость и жажда победы, то вселенская меланхолия и всепоглощающая грусть. Ничем не обусловленные вспышки гнева и волны страшной апатии, обволакивающие мегалодона скорлупой безнадеги.
Одинокий, отмеченный клеймом проигравшего и заживо погребенный под многокилометровой толщей воды, он не желал мириться с судьбой. Не хотел оставаться на дне океана, дабы в конечном итоге окончательно сгинуть посреди холода и тьмы. Но при этом он понимал, что шансов вернуть утраченное фактически нет. Он не сможет реабилитироваться и заново бороздить бескрайнее море Элирма. Не сможет пожирать корабли и насылать на прибрежные города волны цунами. Сможет лишь сполна отыграться. На глупых людишках, наивно полагающих, что они в состоянии справиться с его испытанием.
Собственно, поэтому Диедарнис изучал каждого из нас по отдельности. Медленно прошел взад-вперед и обратил пристальный взор на меня, встретив который я ощутил приступ нарастающей дурноты. Казалось, что его глаза просочились в самую глубь моего разума. Холодные и безэмоциональные, они копошились в нем словно черви. Выискивали грязные мыслишки и скелеты в шкафу. Заставляли испытывать унижение, сопоставимое с тем, как если бы меня прогнали голым по площади. «История мидян темна и непонятна, но я обязательно докопаюсь до правды», — мысленно говорил он.
Я не желал это терпеть. Постарался абстрагироваться и, колоссальным усилием воли разорвав зрительный контакт, начал изучать его внешний вид. Злое лицо, бледная кожа. Засаленные полы лохмотий, обнажающие широкую грудь и дряблый живот, сплошь усеянный дымящимися язвами. Лопнувшими фурункулами с окаменевшими краями и серным налетом, из которых периодически вырывались языки пламени.
Глядя на это, я начал думать, будто тело мужчины частично отражало состояние самой статуи, приводнившейся брюхом на жерло вулкана. И чем дольше я его рассматривал, тем скорее приходил к выводу, что именно так все и было. «Остается понять, чувствует ли он боль, — подумал я. — Если да, то тогда неудивительно, почему титан обезумел. Столько тысячелетий прозябать придавленным к раскаленной плите».