Элис. Навсегда
Шрифт:
– Ты же хочешь. Я знаю, что хочешь, – громко шепчет она, тянет свое лицо к его лицу, но он решительно отталкивает ее, высвобождается и молча уходит в сторону своей комнаты.
Я замираю в темноте, предполагая, что Онор может последовать за Лоренсом, но она этого не делает. Постояв немного на том же месте, словно в нерешительности, она затем скрывается в спальне, которую делит с Тедди, и хлопает дверью.
Позже я уже в кухне споласкиваю под краном столовые приборы, когда она появляется там.
– Ты, случайно, не знаешь, как вызвать сюда
Щеки ее покрыты густым румянцем, но она выглядит совершенно спокойной. Порывшись в одном из ящиков, где хранятся свечи, мотки бечевки, пластырь и большая коробка каминных спичек, я нахожу карточку с номером телефона и вскоре слышу, как она просит прислать машину.
– И как можно скорее. Мне нужно успеть на поезд, он отправляется в девять пятьдесят.
– Ты в порядке? – интересуюсь я, когда Онор вешает трубку.
– Все хорошо, спасибо, – отвечает она, подходит к крану, наливает стакан воды и залпом выпивает.
– Давай я приготовлю тебе сандвич в дорогу, – предлагаю я. – За ужином ты почти ничего не ела. Утром будешь чувствовать себя отвратительно.
– Не стоит беспокоиться, – произносит Онор, но мне все равно нечем себя занять и я отрезаю два ломтика хлеба, вкладываю внутрь ветчину и корнишоны, а потом заворачиваю бутерброд в пленку. Подумав, я снабжаю ее еще и куском яблочного пирога, хотя Онор ничего не ест даже в самом лучшем настроении.
– А с остальными ты не попрощаешься? – спрашиваю я, когда свет фар такси на мгновение врывается в помещение кухни, а затем скользит дальше, упираясь в подсобные постройки и заросли шток-роз.
– Не вижу необходимости. По-моему, я и так задержалась дольше, чем всем хотелось бы. Просто скажи им, что мне срочно понадобилось в Лондон.
Онор вскидывает на плечо свою сумку, в холле затихают ее шаги, и через минуту, хрустя по гравию покрышками, такси отъезжает от дома.
В доме устанавливается тишина, но вдруг нежданный порыв холодного ветра врывается через распахнутые кухонные окна и почти сразу доносится шум проливного дождя. Шарлотта, Сельма, Тедди и Полли вбегают со стороны сада, ошарашенные и уже насквозь промокшие, однако радостно смеются, словно изменившаяся погода дала им повод подумать о чем-то ином. И это желанный повод.
Я сообщаю то, что она просила сказать:
– Онор позвонили, и она в спешке покинула нас. Какое-то срочное дело в Лондоне, не терпящее отлагательства.
Но чуть позже с Полли я более откровенна:
– Мне кажется, она уехала, потому что поставила себя в неловкое положение.
– Онор неведомо чувство неловкости. Разве ты не успела заметить? – возражает Полли.
Она, конечно, считает, что суть дела заключена в разрыве с Тедди. Онор уехала, потому что после сцены за ужином у нее не оставалось причин задерживаться здесь. И я не говорю ничего, чтобы развеять это заблуждение.
Спускается Лоренс, уже в другой рубашке, и спрашивает:
– Мне показалось, или от дома действительно отъехала машина?
Ему
Между тем дождь превращается в настоящий шквал, и ветер ломится в дом, словно нежеланный гость, который требует, чтобы его впустили.
Поднявшись к себе в спальню, я вижу, что с утра оставила окна открытыми. На подоконниках лужи, вода пропитала ковер и угол постели. Закрыв одно окно, я встаю у другого, проникаясь яростью бури, глубоко вдыхая сразу посвежевший воздух, вглядываясь в мерцающую бликами темноту. Затем я закрываю второе окно и навожу в комнате порядок.
Ночью меня посещает знакомый кошмарный сон. Я отчаянно пытаюсь двигаться как можно быстрее по бесконечной полосе раскаленного песка, совершенно беззащитная, слишком напуганная, чтобы оглянуться на то страшное, что преследует меня. Вскоре оступаюсь, спотыкаюсь, падаю. Земля уходит у меня из-под ног, и все мои попытки подняться остаются безрезультатными.
За ночь гроза ушла далеко в сторону. Как обычно, утром я спускаюсь вниз раньше всех. Когда выхожу наружу, чтобы снять со стола насквозь пропитанную водой и тяжелую, как камень, скатерть, то вижу над собой ослепительно голубое небо, хотя заметно похолодало, и это уже первый намек природы на приближающуюся смену времен года.
Отжав из скатерти воду, я кладу ее в стиральную машину. В кухню входит Лоренс и говорит, что собирается провести утро у себя в кабинете. Мы обмениваемся несколькими словами. Я сообщаю, что после обеда планирую уехать.
– Что ж, – произносит он. – Тогда до скорой встречи, я надеюсь.
И уходит с чашкой чая, яблоком и куском поджаренного хлеба с маслом, зажатым в зубах. Услышав, как за ним закрывается дверь, я ощущаю приступ меланхолии.
Вскоре появляются Сельма и Шарлотта, они идут к бассейну «окунуться в последний раз перед отъездом к Банни», и спрашивают, не желаю ли я составить им компанию.
Позднее вниз спускается Тедди, глаза у него совершенно стеклянные, словно ему тоже плохо спалось. Он долго сидит перед миской с кукурузными хлопьями, помешивает их ложкой, но почти не ест.
– Ты в норме? – спрашиваю я, но он в ответ выдает неопределенное мычание и лишь переворачивает страницу газеты.
Прибравшись в кухне, я собираюсь подняться наверх, чтобы упаковать вещи в сумку, а Тедди неожиданно резко отталкивает от себя миску и говорит:
– Между прочим, Фрэнсис, я давно собирался кое о чем тебя спросить.
Я останавливаюсь, держась за дверную ручку.
– Я знаю, что ты солгала об аварии, – заявляет он. – Ты сказала нам неправду.
В изумлении и замешательстве я смотрю на него ничего не выражающим взглядом, хотя, конечно же, прекрасно понимаю смысл его слов. В ушах шумно начинает пульсировать кровь.