Элис
Шрифт:
Элис не стала спорить. Пусть думает, что хочет — это ничего не меняет. Сейчас стоит другая задача — выбраться отсюда. Как это сделать? Совершенно не ясно. Пока придётся ждать. Притаиться и искать выход.
Жизнь в Гнезде велась по строгому расписанию. Каждая минута под контролем. Занятия, занятия и ещё раз занятия. Но и на отдых оставляли время — всего в меру. Элис с удивлением обнаружила, что дверь в её комнату не запирали. Мало того, ей никто не препятствовал гулять по всему Гнезду. Девушка было уж подумала пробраться за границу поместья, но стоило ей прикоснуться к забору, огораживающему
У неё теперь появились служанки. Они помогали одеться, мыться, носили вещи. Вся эта суета изрядно напрягала Элис. Как человек, привыкший всё делать самостоятельно, ей было неприятно, когда кто-то лишний раз к ней прикасается.
Как-то утром девушка проснулась в весьма скверном расположении духа: в Гнезде она уже больше месяца, а никаких просветов не предвидится. Служанки пришли в положенное время помочь ей привести себя в порядок: умыться, одеться.
— Нет-нет! — запротестовала Элис на не очень хорошем варварском. — Уходите! Я сделаю всё сама — помощь не нужна.
Служанки замялись, переглянулись между собой. Но девушка была непреклонна: вытолкала всех за дверь. Сейчас терпеть кого-то постороннего рядом было выше её сил.
Спустившись позже в сад на занятия — иногда уроки давали на улице, она услышала крики и стоны своих служанок. Пойдя на звук, девушка вышла на открытую площадку. Надзиратели привязали служанок к столбам и стегали бедняжек кнутами. Элис, ни секунды не раздумывая, ринулась на помощь. Отталкивала надзирателей, выхватывала у них кнуты из рук, кричала на них, пытаясь выяснить, в чем дело. Поднялся такой гам, что пришлось звать хозяина.
— Зачем ты скандалишь? — недовольно спросил Фокс у Элис. — Хочешь меня разозлить?
— При чем здесь вы? — ответила та. — Моих служанок бьют среди бела дня, а я молчать должна?
— А что удивляться? Ты выгнала их? Так?
— Попросила уйти, да. И что?
— Ты прогнала слуг. О чем это говорит? О том, что они не справляются. Ничего, — снисходительно заявил хозяин, — найдём тебе новых.
— Не нужно новых! — запротестовала девушка. — Я попросила их уйти, потому что не нуждалась в их помощи. Всё. Это не значит, что надо бить. Варварство какое-то!
— Ясно. Очередной приступ гуманизма. Сначала создала прецедент, потом героически его решаешь. Отпустите слуг. — отдал приказ Фокс надзирателям. — А мы с тобой прогуляемся, — обратился он к Элис, — давно не беседовали.
Толстяк взял под руку девушку, и они пошли по тропинкам, положенным в саду.
— Когда что-то делаешь, нужно думать о последствиях, — учил он её. — Каждый выполняет свою работу. Каждый на своём месте. Система — как единый механизм. Если вынуть один болт — всё развалится.
— Если можно упросить конструкцию, не вредя функционалу, нужно убрать лишние болты. — возразила она. — Так надёжность повысится. Я вполне могу сама мыться и одеваться. Наличие лишних людей только раздражает. Зачем они? Я со всем справлюсь сама. И бить кнутом несчастных — это перебор.
— Раз тебя они раздражают, тем более нужно привыкнуть.
— Зачем? Разве в борделе, куда вы меня продадите, у меня будут
— Бордель? — расплылся он в улыбке. — Какого же ты низкого о себе мнения. Нет. Я, конечно, иногда отпускаю товар для публичных домов, но это редко.
— Разве? У вас в поместье большое количество рабов-детей. Их вы разве не в бордели продаёте?
— Тратить столько времени и сил, чтобы продать товар в дом терпимости? — развеселился он, — Не смеши! Детей, говоришь, видела? А пожилых? Их тоже немало. Они, по твоему, тоже для борделей?
— Про них не знаю….
— Милая моя! Для того, чтобы работать в борделе, много ума не нужно. Все слухи об особом образовании, о необходимости приобретения сложных навыков, требующихся для труда в подобных местах, сильно преувеличены. Для работы в домах терпимости достаточно просто иметь тело. А я столько времени и сил трачу на обучение своих пташек! Нет. Они не для борделя.
— Зачем же тогда?
— Помнишь наш разговор об информации? Так вот. Людям постоянно нужен кто-то, кто будет добывать нужные сведения. Требуется кто-то незаметный, неброский. Тот, кого в серьёз не воспринимают. А кто обращает внимание на детей или стариков? Они кажутся безобидными, их часто вообще не замечают.
— Шпионы?
— Не знаю, корректно ли их так называть. Детишки — слабые и маленькие, старики — на вид бесполезная мебель. Никто не обращает на них внимания, а они между тем могут быть очень опасно. Не даром я так много времени трачу, чтобы мои люди умели добывать, запоминать, передавать информацию. А самое главное, они должны умереть оставаться не видимыми. Знать, как отвести от себя подозрение, выкрутится из любой передряги. Не даром мои пташки обучаются с утра до ночи — на них большая ответственность, требующая особой подготовки.
— Я тоже должна буду за кем-то следить?
— Не исключено. Однако девушек из дальнего крыла, то есть вас, часто покупают просто для утех. Не в бордель, конечно, а для личных нужд какого-нибудь господина. Вы — как дорогие игрушки. Ваше дело ублажать, поддерживать, развлекать. И делать это не как попало, а согласно требованиям хозяина. Прикажет — должны вести себя как шлюха из подворотни, захочет — обязаны составить ему компанию в высшем свете и не ударить в грязь лицом. Что ж. Наша беседа затянулась. У меня ещё дела. От служанок больше не смей отказываться. Таковы обычаи. Так надо. Понятно?
Глава 8
С момента прибытия в Гнездо прошло полгода. Элис выполняла всё, что от неё требовали. Занятия… Для человека, получившего образование в Великой Империи, это не представляло трудностей. Учителя хвалили девушку, были довольны успехами. Покупателя дня неё пока не нашли: те, что приходили и кому она нравилась, предлагали слишком мало. Фокса такая цена не устраивала и он предпочитал ждать более выгодное предложение.
С соседками Элиссанта общалась мало. И дело не в языке: варварский она прилично подтянула. Интересы не совпадали. Девушки-соседки то и дело обсуждали, какого хозяина они были хотели, как привлекут его внимание, как он должен выглядеть, сколько денег иметь, какие подарки подарит, как они будут его холить и лелеять… Элис от таких речей тошнило.