Елисей, царевна Марьяна и Камасутра

Софи Ирен

– Глянь, Илюша, тоже добрый молодец, – заметил государь.

– Угу, – кивнул воевода. – Хорош.

– Возьму я тебя и твоих друзей к себе во дворец, – решил царь. – Будете меня да дочь мою охранять. Жалованье положу вам достойное, комнату отдельную и довольствие с царского стола.

– Спасибо, царь-батюшка, – поклонившись в землю, поблагодарили товарищи.

– Идите, вам все пояснят и одежду, соответствующую назначению, выдадут, – отмахнулся Горох. – Покажи им все, Илюша. А мне недосуг. Послы из тридесятого царства ждут.

Воевода

вывел друзей из приемного зала.

– Ваша комната на нижнем этаже будет, – пояснил он, ведя товарищей по коридорам замка. – про все правила расскажу. В дозоры назначу. Снаряжение выделю. Коней ваших в царские конюшни поставлю на довольствие. В пять утра подъем, занятия на плацу боевому искусству. Затем завтрак и на места службы пойдете. – провел краткий инструктаж Илья. – Коли вопросы какие возникнут, ко мне сразу. Царя-батюшку почем зря не беспокоить!

Комната оказалась просторной и без излишеств. Кроме трех кроватей стоял стол, пару стульев и шкаф.

– Через час заступаете на службу, – сказал воевода. – Обмундирование пришлю. Встречаемся у входа в полном составе.

Оставив друзей, Илья ушел.

– Вроде нормально, – заметил Понтос, осторожно садясь на край кровати. Та скрипнула, но выдержала. – Только бы ножки не подломились. – заметил мужчина.

– К стене придвинь, – посоветовал Антос. – Устойчивее будет.

Понтос так и сделал. Вскоре принесли обмундирование. Товарищи переоделись.

– Хорошие из нас дружинники сделались! – осматривал себя Елисей.

– Тебе идет, – заметил Антос, оглядывая статную фигуру в доспехах парня.

– Да и вам не плохо, – улыбнулся Елисей.

Только Понтос чувствовал себя немного скованным, обмундирование оказалось маловато.

– Опять на карликов шьют! – ворчал он, стараясь расширить руками пластинки кольчуги на груди.

– Не ожидали, что такой великан явится на службу, – заметил Антос, завязывая плащ.

Елисею все пришлось впору, будто на него делалось. Серебристая кольчуга обтягивала мускулистую грудь, из-под шлема по плечам рассыпались русые кудри, красный плащ покрывал широкие плечи, штаны были заправлены в кожаные высокие сапоги и перевязаны веревочкой до колена. На широком поясе закреплен меч.

– Какой добрый молодец, – заметил Антос. – Тебе идет.

– Все мы хороши, – проговорил Елисей, и это была истинная правда.

На дозор вышли настоящие три богатыря. Илья с одобрением посмотрел на друзей:

– Нести вам эту седьмицу службу у терема царского, – велел он. – Никого, кроме девок сенных да царя батюшки, не впускать!

– А кто в тереме том? – поинтересовался Елисей.

– О том знать тебе не обязательно, – отрезал Илья и отвел богатырей на указанное место. – Болтать поменьше, смотреть во все очи! Коли службу хорошо исполните, награжу в конце. А если нет, выгоню к чертям!

– Не изволь беспокоиться, воевода, – – сжимая рукоять меча, проговорил Понтос. – Ни одна мышь не проскочит!

Друзья встали рядом с дверью дубовой.

– В обед по очереди

приходить будете, – пояснил Илья, – чтобы у входа двое всегда были. На ночь отпущу вас, собак злых спускают. Не пропустят они никого.

Пока время шло утреннее, впускали сторожа служанку. Девица так и сверкала глазами на молодцев. Поправляла платье, чтобы побольше грудь показать. Елисей вначале хотел предложить ей ночную встречу, а потом наказ отца вспомнил. И остыл немного. Не хотелось ему в сети первой попавшейся девки влезть. Да и погулять еще было охота. Молодуха вытащила из декольте ключик и, открыв дверь терема, скрылась. Понтоса отпустили на обед первого.

– Иди, друг, – сказал Антос. – Ты самый большой из нас, тебе харчей больше надобно для силы. Мы с Елисеюшкой постоим.

На самом верху терема оконце открылось, голос оттуда девичий послышался. Песню пел. Да красиво так выводил, аки узоры волшебные выводил. Поднял голову Елисей и поразился увиденному. Из окошка золотое свечение шло.

– Что там? – удивился парень. – Не пожар ли?

– Не думаю, – покачал головой Антос. – Сияние это не от огня. Давай посмотрим еще, прежде чем панику наводить.

На том и порешили. А свечение разрасталось сильнее. В окне появилась девица красы невиданной. Золотые волосы это ее, светились солнышком. Держала красавица в руках гребень драгоценный и расчесывала она свои кудри длинные, почти на пять локтей из окна падающие. Проводила по ним гребнем девица и песню пела. Засмотрелся на нее Елисей. Горячим огнем пронзило грудь от желания невиданного. С вожделением смотрел он на губы алые, к поцелую зовущие, на глаза синие, словно небо весеннее, на ласковые движения руки, проводившие по своей косе распущенной. Вдруг ойкнула дева прекрасная, и гребень выпал из руки ее прямо под ноги охранников наших.

– Поймал! – воскликнул Елисей, показывая гребень.

Посмотрела красавица вниз на молодца и зарделась, аки маков цвет.

– Не велено мне разговаривать с мужчинами незнакомыми, – проговорила девушка с сожалением. – Оставь себе, мне отец новый купит.

И скрылась в тереме. Словно темень закрыла глаза Елисея, свет белый стал ему не мил без красы увиденной. Желание подняло его член к животу самому.

– Ох, – простонал он и прислонился к стене, прижимая к губам гребень.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Антос, поняв, что дело не чисто.

– Поплохело что-то, – тихо произнес Елисей. – Чую я, не будет мне теперь покоя ни днем, ни ночью, пока не прижмусь я к губам сладким и не войду в глубины, райское блаженство обещающие.

– Эк, тебя прихватило! – покачал головой Антос. – Будем думать, как помочь тебе с этим. Сдается мне, краса эта неземная и есть царевна Марьяна. Блюдет ее царь. Не сносить головы, если заподозрит, что.

– Лучше смерть от меча его, чем без Марьянушки, – прошептал Елисей.

– Погоди помирать, – положил на плечо друга руку Антос. – Известно мне такое чувство. Покумекаем, как свести тебя с царевной.