Элита
Шрифт:
Остальные дни пребывания в этом мире будоражили не так сильно. Хотя вспомнить было что…
— Эй палень, очнись! — сильным ударом по щекам его приводили в сознание. — Сколо будем на месте, ты клут, конечно, но не лазочелуй меня, слышишь, новеньким тут плинято помогать, мы тебя час на себе пёлли. Клови много потелял. Если не довезём — пелед Ульем не зачтётся.
Сознание вернулось. Знакомый запах пороха и солидола, не много напоминал о двух годах, проведённых в армии.
Всё тело болит, особенно нога.
Альберт открыл глаза.
Какой–то грузовик. Зелёный тент, балки «дюймовки», приваренные к раме. Ящики с какими–то надписями. Он лежит на полу, вернее на чём то, похожем на туристический коврик, так как нет ощущения холода, исходящего от кузова, но при этом
Второй сопровождающий постарше, на вид лет тридцать–тридцать пять. Лысый, но с рыжей не длинной бородой. Серые глаза глубоко посажены, массивные брови почти не разделены. На первый взгляд не очень высокий, скорее кряжистый. Одет более порядочно, не в том плане что дорого, а в том, что всё на своих местах, всё по размеру и явно с максимальным удобством для носителя. Вооружен автоматом FN 2000 и пистолетом в кобуре. В жилете с разгрузкой две гранаты с неизвестным Альберту назначением. Такие он видит впервые. Они почему–то вогнуты внутрь, немного напоминают песочные часы, из–за утолщения по краям. В голенище нож, и снова две фляжки, почти такие же как у его спутника.
— Мужики, а вы кто? — спросил Альберт, спустя не очень продолжительное разглядывание. — Что с Ксюшей? Она в другой машине? — продолжил вопросы юноша, начиная волноваться. С пробуждением память возвращалась, но то, что он вспоминал казалось бредом, и туман, и монстры, и смерть невесты. Гораздо больше это походило на кошмар.
— Нет больше твоей бабы — съели, — с лицом, не выражающим никаких чувств, ответил более старший сопровождающий.
— Как съели? — понимая, что не хочет верить, что те воспоминания, которые он со спасением для себя, записал в кошмары были правдой, переспросил Альберт.
— Братан, ты расслабься, знаю, что не просто, но так надо, нам реально надо тебя до стаба довести, — сказал всё тот же рыжебородый тип. — А если будешь буянить, будет только хуже, мы реально тебе помочь хотим. Улей это приветствует. У тебя куча вопросов, это понятно, все через подобное прошли. И Мертвяки, и Кисляк, и смерть твоей девки — всё реально. Каждый при попадании на что–то нарывается. Тебе повезло, даже дважды. Во–первых, то, что иммунным оказался, во–вторых, то, что не подрали в первые часы после перезагрузки. У нас стариков почти нет. Большинство попавших в перезагрузку помирают в первые сутки. Так что радуйся. — закончил длинную речь мужик.
Радоваться! Да уж увольте. Почему он не спас её, почему не убили его? Почему он не купил тогда билеты на самолет? Сейчас бы было всё нормально, Ксюша была бы жива.
Спорить же с Рыжим, Лысым, рыже–лысым, да чёрт бы его побрал, — бессмысленно, поэтому отвечать не стал.
Спустя полчаса тряски остановились. Недолго с кем–то, что–то обсуждал водитель, почти не оперируя существительными и цензурными словами их диалог протекал не более трёх минут, после водитель обозначил маршрут движения для оппонента, туда же направил его родственников и по мнению водителя, друзей, почему–то преимущественно негроидной расы с большими первичными половыми признаками. Громко хлопнул дверью, и грузовой автомобиль продолжил свой путь.
— Не стали нас сопровождать, — себе под нос пробубнил лысый. — а ведь ещё с пяток километров. — добавил он.
— Кум! — с небольшой торжественностью заговорил парень, одетый как будто от известного кутюрье, что недавно выпустил новую линию
— Надо, паре, — от чего–то смотря на Альберта, сказал Кум. — Улей пуповину тебе отрезал, стало быть, надо крестить тебя. Иначе беда будет. Не протянешь долго. Мы тут все суеверные, да нервные. Лучше не затягивать. — сказал, как отрезал Рыжий. — Только не люблю я это дело, понимаешь, многие у нас не заморачиваются, дают клички по первичным внешним данным или обстоятельствам, что застали крестника перед приходом крёстного. От того Улей топчут сотни «кривых», «косых», «хромых» и прочих рейдеров. Все они безлики, понимаешь, — проникновенно начал объяснять Кум, — я знаком с двумя «Лосями», двумя «Кабанами», знавал кучу «Гвоздей» и все они, как и их имена были простыми, одинаковыми что ли. Понимаешь? — от чего–то спросил Лысый.
— Нет, — честно ответил Альберт — пока нет.
— Я уверен, что от имени иммунного многое зависит, очень часто Улей одаривает Умениями подходящим под имя, это конечно кажется бредом, но я уверен, что до того, как Имя не дано, иммунного как бы нет ещё, он как чистый лист, и то какой заголовок ты напишешь и будет определять, что за произведение получится. — проникновенно продолжил Рыжий. — Вот назову тебя сейчас «рублём» — и всё, считай торговца создал, где–нибудь осядешь, чем–нибудь забарыжишь, а ты может и не хочешь этого, само будет получатся. Сам будешь охеревать. Вот так. — похоже на то, что походил к заключению своей речи Кум. — Тебя как до Улья звали?
— Альберт, — ответил, пока ещё Альберт.
Я, Альберт, обычно первую букву оставляю от Имени. Это для меня как бы дань уважения прошлой жизни, опыту, полученному там, навыкам и так далее. — прильнув к дыркам под бойницы проговорил бушующий Крёстный. — Уже подъезжаем, — сообщил он пассажирам — значит времени у меня не много.
Спустя не много бессвязных манипуляций с буквами после А, Кум привстал и сообщил — Отныне звать тебя Алви, забудь своё прежнее имя, не называй больше нигде и никогда. Сейчас тебя сгрузим в руки Розе, там назовёшь своё новое имя, она тебя запишет уже по нему. Носи имя гордо, ты не предмет, и не прилагательное, жизнь твоя будет интересна и определена не мной, а Ульем. Других С таким именем нет. Или я о них не знаю. — Логопед на выход. — обратился к спутнику Крёстный. А тебя сейчас спустим. — обратился уже к Алви его спаситель.
Розой звали знахаря. Что–то вроде докторов этого мира, только одарены они не талантами, либо не только талантами, но и даром Улья. Особым даром, не очень популярным, но очень востребованным и глубоким.
Алви поместили в лазарет при Розе, в том прежнем мире было иначе, доктора были прикреплены к медицинскому учреждению. В Улье же всё живёт по своим законам. Здесь знахарь и акушер, и терапевт, и хирург, и ещё в мозгах иммунных ковыряется. Поэтому он сам по себе медицинское учреждение. Иммунными, исходя из фонетики понятно, что зовут всех людей не подверженных заражению паразитном. Вернее, не подвержено сознание человека. Сам же человек под воздействием паразита меняется, становится сильнее и выносливее, гораздо быстрее на нём заживают раны, да и в принципе паразит убивает любую заразу, находящуюся в теле носителя, и ему не важно бактериальная зараза или вирусная. Иммунные никогда не болеют, ни триппером, ни раком. Ни даже обычной простудой. Иммунные не подвержены в том числе старению, во что вовсе не верилось. Как будто паразит, что заполняет воздух всего Улья, прекрасный генный эксперт. Отменяет Старение, хронические заболевания, аллергии и прочие негативные генные маркеры, присущие любому человеку. Но и это не всё, у каждого иммунного со временем появляются сверхспособности. Их силу и полезность определяет неизвестно какой механизм. Невероятно огромное количество этих Даров известно в этом мире, и это при том, что про них не принято болтать. Некоторые дары ментальные, некоторые связаны со стихиями, бывают дары, изменяющиеся восприятие мира, такие как улучшенное зрение, слух или вовсе встроенный сенсор, определяющий сколько противников и где они расположены. Некоторые модифицируют тело Носителя дара, причём внешне это не всегда заметно. У человека с самым простым на вид телосложением, может быть суперскорость или суперсила. В общем даров великое множество и улей щедро их раздаёт иммунным, прожившим большой срок.