Элитная кровь
Шрифт:
Сергей провел рукой по ее волосам. Бережно подоткнул одеяло, будто ребенку. Через несколько минут Мила стала дышать глубоко, ровно. Уснула? Или ведьмы не спят, только дремлют, как дикие кошки, всегда готовые к схватке? Поздняков долго сидел возле хрупкой девчонки, вглядываясь в ее лицо. Затем поднял правую руку поближе к глазам, долго изучал линии на своей ладони. И так же поступил с левой.
Ничего не разглядев, встал, тихо прошелся по комнате. Сергей и без Линий Судьбы знал, что десятки, а может, сотни людей сейчас ищут его. Мечутся из стороны в сторону, прорабатывают
А Сергей стоял в номере дешевого мотеля и все отчетливее понимал, что покой – это химера. Вокруг – будто гигантский смерч – закручивалась беда. Сейчас он был в самом центре ее – и тут было спокойно. Но стоило сделать шаг в сторону – выбраться было бы уже нельзя.
А сейчас… Сейчас вокруг тишина, пусть и призрачная, хрупкая. Хрупкая, как девчонка, которая спит на постели, страшно устав за день. Устав оттого, что пыталась спасти Сергея. И ближе этой русалки у него никого нет. У него вообще никого нет, кроме Милы.
Глупо все получилось… Но, что вышло, то вышло, жаловаться бессмысленно. Надо спасти хотя бы эту девочку, которая случайно оказалась в центре стихии. Девочку, которая ни в чем не виновата… Как и Аленка.
Приняв решение, Сергей тихо направился к двери – к выходу из номера. Постоял возле тонкой деревянной створки, прислушиваясь, что творится снаружи.
– Куда ты? – вдруг спросила Мила.
Поздняков обернулся. Девушка не спала, сидела на постели, тревожно глядя на спутника.
– Я ненадолго, – улыбнулся Сергей. Подошел к русалке, присел возле нее, погладил по плечу. – Есть маленькое дельце, неопасное. Схожу и вернусь, а ты отдохни. Только дверь никому не открывай, не выходи. Договорились?
Мила изучающе смотрела на Позднякова, будто пыталась отыскать правдивый ответ в его глазах. Понять то, что не сказано вслух. Сергей поцеловал ее, вновь улыбнулся.
– Я скоро, ты не волнуйся, – он попятился к двери.
Мила не произнесла ни слова.
– Только никуда не выходи! Я сам открою, ключом! – прошептал Сергей, выбираясь из номера.
…Он вернулся часа через два, потратив больше времени, чем собирался. В комнате горел ночник, Мила не спала. Сидела на постели, подложив под спину подушку, и смотрела на дверь.
– А вот и я, – сказал Поздняков, просунув голову в проем. – Не спишь?
– Тебя жду, – ответила девушка. – Беспокоюсь…
Сергей закрыл дверь и запер ее на замок, на все три оборота.
Конечно, оба понимали: хлипкая деревянная дверь не смогла бы стать преградой для тех, кто искал беглецов. Для преследователей и стальная стена не стала бы помехой. Но так, отделившись от остального мира барьером, пусть и хрупким, они чувствовали себя немного спокойнее.
– Есть будешь? – спросил Поздняков и поставил на стол большой полиэтиленовый пакет. – Я тут сок купил, воду минеральную. Еды всякой разной… Хлеб, сыр, копченой колбасы. А еще – печенье и шоколад,
Мила ничего не ответила, все так же молча смотрела на мужчину. Будто пыталась нащупать что-то внутри него.
– А бар у них смешной, – соврал Поздняков, вдруг устыдившись своего поведения. – Знаешь, прикольно получилось. Сижу на табурете. К стойке подваливает какой-то мужик и обращается к служащему: «Двойное буратино, пожалуйста!» Садится. Бармен, не задавая вопросов, с флегматичным видом начинает готовить пойло. Смешно, правда? Что он там готовил, интересно? Я еще понимаю, что такое «одиночное буратино». Это когда деревянной головой стучишься об барную стойку, а башка звенит, как хрустальная. И длинный нос становится резиновым, не мешает падать мордой в салат. Но что значит «двойное буратино»? Про такой вариант я никогда…
– Сережа… – перебила его спутница. – Сережа… Ты не был в баре. Куда ты ходил?
Поздняков так и замер с открытым ртом.
– Ну… в общем, да, – после некоторых колебаний признался он. – Не был. Только давай начнем с простого. Ты есть хочешь?
– Нет, – ответила Мила. – Я хочу быть с тобой.
Словно почувствовала, догадалась, что на уме у Сергея.
– Я тоже не хочу кушать, – пробормотал он. – Разве не странно, ведь только завтракал? Но не хочу. Значит, еду оставим на утро…
Сергей присел на постель, взял девушку за руки, пытаясь придумать, как разговаривать, не касаясь трудных тем.
– Так и не отдохнула? – спросил Поздняков. – Устала ведь.
– Я хочу быть с тобой, – упрямо повторила девушка, будто слова – пустые слова, – которые поизносил спутник, не имели никакого значения.
Поздняков вздохнул. Выключил ночник, снял с себя штаны и рубашку, залез под одеяло. Потянул девушку к себе – оказалось, Мила так и лежала в верхней одежде. Сергей без слов стащил с девчонки джинсы, потом футболку. Мила прижалась к нему, но не сделала ни одного лишнего движения – знала, что у партнера нет желания заниматься любовью.
Нет, она совсем не походила на Алену. Та была другой. Алена умела терпеть, прощать. Мила не терпела, она подстраивалась под мужчину. Чувствовала, что хочет партнер, и его желания становились ее желаниями – просто и естественно, без насилия над собой. Без необходимости усмирять собственное эго.
Девушка положила голову на грудь Сергея, обняла руками.
– Говорить тоже не хочешь? – прошептала она.
– Утром, – вздохнул Сергей. – Утром, Милка! Обо всем поговорим. Ты спи, отдыхай. Теперь я никуда не уйду, буду рядом. Спи, устала ведь… русалка…
И он нежно провел ладонью по спине девушки, закопался пальцами в длинных волосах.
– Знаешь, есть такое поверье, – вдруг сказала Мила. – Ясновидящая, женщина-медиум, должна соблюдать осторожность. Случается – если к волосам прикасается нехороший человек – они вспыхивают.
«К твоим прикасалось много нехороших людей», – хотел ответить Сергей, но передумал.
– Ну, значит, мне можно, – отшутился он. – На святую инквизицию не тяну.
– Тебе можно, – абсолютно серьезно ответила русалка. – Тебе все можно. Если захочешь.