Элитная западня. Часть первая. Чужие тайны
Шрифт:
«Вот это зубы!» – изумившись, подумала она, затем перевела взгляд на белесые ресницы и брови парня, они почти растворялись на его покрытом веснушками лице. Это был тот самый рыжеволосый юноша, который, не вынимая наушников из ушей, держался в сторонке и не проронил ни слова с самого утра. Ева еще раз повернула в его сторону голову, а молодой человек как-то съежился под ее взглядом, потупил взор и на его бледном лице выступили два огромных красных пятна в тех местах, где у людей обычно живет румянец. Но Ева сразу же забыла о парне, которого так сильно смутила, всего лишь дотронувшись до него локтем. Она внимательно исследовала содержимое своей сумки в надежде найти ручку, чтобы сделать записи, и когда поняла, что ее там нет, расстроилась. Это была тонкая ручка с гравировкой и золотым пером. Ей Натали вчера подарила ее в память о начале студенческой жизни, вместе с блокнотом в белом кожаном
Выйдя в пустынный коридор, Ева тут же пожалела, что пошла одна. Она вспомнила, как на подготовительных курсах ребята обсуждали существование в этом университете секретного студенческого общества, в которое все мечтали попасть. Девушка представила себе, что сейчас к ней подбегут незнакомцы, наденут на голову мешок и потащат в сырой каменный подвал, где люди с факелами в руках и балаклавами на голове заставят ее проходить какие-то немыслимые испытания. Сердце бешено колотилось, заставляя быстрее бежать по роскошной мраморной лестнице. В считаные минуты достигнув двери кабинета, где час назад Ева слушала наставления Валентины Ивановны, она еще раз испуганно обернулась и наконец выдохнула. Затем осторожно приоткрыла дверь и вошла, в аудитории было светло и тихо. Ева огляделась, на столе ручки не было, она прошла по ряду, чтобы посмотреть на сиденье, и тут услышала какую-то возню в районе кафедры. Белея от страха, она резко повернула голову в направлении шума и увидела худого долговязого юношу, который что-то доставал из открытой длинной панели, пристроенной под огромным монитором, занимающим большую часть стены за непомерно длинной трибуной. В этот момент молодой человек тоже заметил Еву, он дернулся от испуга, затем выпрямился, сплел свои длинные руки на груди и уставился на нее круглыми немигающими глазами. По всему его виду было понятно, что делал он что-то противозаконное и Ева застигла его врасплох. Так они стояли несколько секунд молча, глядя друг на друга. Когда Ева вдруг заметила ручку на полу, то, схватив ее, пулей выбежала в коридор.
Около четырех часов дня Ева с Ланой вышли на улицу и неспешным шагом направились к метро.
– Странно, – грустно произнесла Ева, – мы переехали на Крестовский, я поступила вуз, но ни тебе фейерверка радости, ни тебе безудержного веселья. В прошлом году в это время я бы праздновала начало учебного года с друзьями и готовила грандиозную вечеринку у себя дома, которую устраивала в сентябре много лет подряд, а сегодня я даже не знаю, чем себя занять.
– А что не так с новой квартирой? – сделав удивленные глаза, спросила Лана.
– Понимаешь, она находится в трехэтажном доме, где люди давно живут вместе и знакомы между собой. Они при встрече приветствуют друг друга, как старые друзья, и так тесно общаются, что когда я выхожу во двор, то чувствую себя человеком, случайно попавшим в закрытый клуб. Кажется, что они все знают какую-то тайну и посвящать меня в нее не собираются.
– Не переживай, ты привыкнешь, – отозвалась Лана, но по ее голосу было ясно, что она совсем не понимает подругу. Она бы из-за такой ерунды точно не расстроилась. Переехать в самый престижный район Питера и вздыхать по этому поводу – это уж слишком. Лана с самого рождения жила в многонаселенной коммунальной квартире, у нее никогда не было даже своей комнаты. А еще она знала, что, придя сегодня домой, будет придумывать, с чем скомбинировать брюки, которые надеты на ней сейчас, чтобы никто не догадался, что она пришла в том же наряде, что и накануне, потому что хорошо понимала – это моветон. А Ева переживала, что кто-то не так посмотрел ей вслед, когда она вышла из своей двухсотметровой квартиры в одежде от лучших дизайнеров мира. Это было для Ланы странно и даже немного обидно, в такие минуты она испытывала к Еве чувство, напоминающее неприязнь, которая удивительным образом уживалась в ней с безграничной любовью и преданностью подруге.
– Ну, как тебе наши одногруппники? – задумчиво приподнимая свои идеально откорректированные брови, спросила Ева, прервав ее размышления.
Лана заулыбалась, потом закатила вверх темные слегка раскосые глаза и смеясь выпалила:
– Это что-то с чем-то, ну номер один, конечно же, Саша. Первый день, а вокруг него уже такой ажиотаж, говорят, он сын какого-то олигарха или шейха, я не запомнила, – рассмеялась заливисто Лана. – А девчонка с вороной – тоже кадр, как представлю огромную птицу на плече, которая выдергивает ее сиреневые волосы, так даже боюсь, что мне этот
– А знаешь, что я видела? Помнишь парня, который все бродил в одиночестве, рыженький в веснушках? Так вот он сидел со мной рядом в актовом зале, и я заметила, что у него в переднем резце вставлен бриллиант.
– Настоящий бриллиант в зубе – это зачем, для понтов?
– Наверное.
Тут Ева радостно захлопала в ладоши, словно маленькая девочка, и, забыв про своих новых знакомых, воскликнула:
– Я придумала, чем мы сейчас займемся! В нашем районе есть парк «Тихий отдых», вокруг него вся местность изрезана каналами, там встречаются воды Большой Невки и реки Крестовки, красота неописуемая. Так вот, самое интересное, что сейчас вместо рыбы в этих каналах водятся сапсерферы. Мы с мамой недавно тоже купили себе сапборды. Поехали кататься, смотри, какая погода чудесная!
– Сапсерф? Это когда стоишь на красивой доске и отталкиваешься веслом? Круто, помчались, – бодро почти прокричала Лана и, уже не боясь чужих взглядов, схватила Еву за руку, и они радостные вошли в метро.
Не прошло и часа, как девушки облачились в гидрокостюмы, которые эффектно обтягивали их стройные юные тела, уселись в тени огромных полувековых лип на берег, заросший аккуратно подстриженной травой, и начали обертывать вокруг своих тоненьких щиколоток так называемый лиш. Эти лиши соединялись поводком с яркими, расписанными в стиле супрематизма, досками. Рядом расположилась небольшая компания подростков, игравшая в волейбол. По всему было видно, что они давно знакомы, скорей всего, школьники старших классов. Ребята смеялись, радуясь каждому отбитому мячу, мальчишки все время беспричинно толкали друг друга, а девочки то и дело обнимались и с обожанием поглядывали на нескладных парней. Они радостно выкрикивали имена друг друга и пили колу из одной бутылки. Ева, глядя на весело играющих подростков, подумала, как хорошо быть ребенком, как легко общаться и строить отношения, когда тебе еще нет и пятнадцати. Ты повстречал своего друга в песочнице и, несмотря ни на что, общаешься с ним много лет. Или сидел в первом классе за одной партой, и теперь вы закадычные друзья. А может, ваши мамы познакомились в роддоме, и вы, сами того не замечая, со временем стали не разлей вода. А она теперь взрослая и хорошо понимала, что сделать окружающих ее людей своими друзьями будет не так легко.
– Ева, ты так и не сказала, как тебе Саша, – спросила Лана, и загадочная улыбка проскользнула по ее лицу.
– Саша – немодное имя, когда он станет нашим другом, я буду называть его Алексом, и весь наш союз заставлю его так называть.
– У нас будет новый союз?
– А ты что думаешь, мы теперь до конца жизни будем грустить в одиночестве? – удивленно глядя на подругу, спросила Ева.
– А как ты собираешься создать этот новый союз?
– Еще пока не знаю, – вставая, ответила Ева и, взяв свою доску, отправилась к воде, – но обязательно придумаю, – прокричала она, удаляясь, – я обещаю!
Сразу встать в полный рост и поплыть девушки побоялись. Они осторожно забрались на трехметровый сап, умостились на колени и, гребя веслом вдоль борта, отчалили от берега. Подруги радостно оглядывались по сторонам, и казалось, что так несмело, но очень воодушевленно они плывут на ярких экстравагантных досках навстречу новым приключениям.
Глава 2. Сюрприз за сюрпризом
В то время, когда Ева с Ланой увлеченно осваивали азы сапсёрфинга, Саша, которого все первокурсники приняли за богатого наследника и мажора, открыл дверь своей крохотной квартирки в панельном доме и прямо с порога громко объявил: «Пап, я дома»! – потом направился на кухню, где, сидя на узком застекленном балконе, заставленном шкафами цвета венге, его, как обычно, дожидался отец. Юноша держал в одной руке увесистую сумку, с какими обычно ходят профессиональные игроки в большой теннис, а в другой бумажный стаканчик с ароматным кофе.
– Что-то ты рано, я думал, первый день студенческой жизни у тебя займет гораздо больше времени, – добродушно, скрипучим старческим голосом произнес красивый седой мужчина, сидящий в кресле рядом с небольшим мольбертом.
– Да что там было делать, день впустую, ни одной новой мысли, сплошная суета, – садясь на раскладной кожаный стул, ответил Александр и протянул отцу кофе.
Мужчина открыл крышку, втянул носом прозрачный пар и, блаженно прикрыв глаза, сделал первый глоток, потом несколько раз причмокнул губами и с наслаждением произнес: