Елизавета Петровна
Шрифт:
– Почему вы перестали служить своему правительству и решили помогать нам? – спросил посол.
– Потому что меня кормили одними завтраками да обещаниями. Обещают денег за услугу, а потом всё «завтра» да «завтра». Приходилось из своего кармана тратиться…
– Почему же вы раньше не открылись нам?
– Я хотел сначала увериться, крепко ли стоит на ногах дело нашей матушки, а то зря головой рисковать не хотелось.
– И теперь убедились?
– Да.
– На что вы рассчитывали, собираясь изменить императору и перейти на сторону царевны?
– Ваша милость, сегодня многие особы подвергались большой опасности, – Ванька рассказал
76
Левенгаупт Карл-Эмиль (1691–1743) – шведский маршал (1740).
Шетарди передал манифест Жанне. Прочтя его, она сказала по-французски:
– Это действительно очень важный документ, который нам надо обсудить!
Тогда Шетарди, внимательно посмотрев на Ваньку, сказал:
– Я передам её высочеству всё, что вы для нас сделали. Но помимо того от нас никто не уходит без награды. Мы ничего не обещаем, а просто даём. Вот! – он кинул шпиону кошелёк, и Ванька, поймав его на лету, сразу оценил по весу кошелька щедрость новых друзей.
Когда Ванька ушёл, Жанна передала маркизу содержание манифеста. Левенгаупт извещал русских, что шведы пошли войной не на русских, а за русских, что Швеция воюет не против русского народа, а против правительства, состоящего из чужестранцев и подавляющего всё русское. Кроме того, Левенгаупт объявлял, что в рядах шведских войск находится принц Голштинский, внук Петра Великого, имеющий все права на русский престол. О Елизавете Петровне не было ни слова!
– Вот ответ Швеции на упрямство царевны! – с досадой сказал маркиз. – Конечно, с одной стороны, это очень хорошо, так как у правительницы нет ни малейших оснований обвинять царевну. Но, с другой стороны, это ясно указывает на то, что Швеция связала принца Голштинского рядом обещаний, а потому хочет обязательно провести его кандидатуру. Этот манифест – откат Швеции от Елизаветы!
– Я сейчас же пойду к ней и постараюсь убедить её! – сказала Жанна.
Но её ноги подкосились, пережитые волнения сказались, и она была вынуждена опуститься в кресло кабинета маркиза, куда они вышли после разговора с Ванькой.
– Нет, вам надо сначала отдохнуть, а потом мы отправимся туда вместе. Ба! – вдруг вскрикнул посол, заглянув в окно и увидав подъезжавшую Любочку. – Да мы сейчас узнаем какие-нибудь новости! Ну, так одно к одному! Впрочем, сначала надо распорядиться судьбой Жана.
Шетарди позвонил Пьеру и, приказав ему взять двух надёжных слуг, отправился с ними в потайную комнату. Теперь было безопасно открыть секрет тайного хода, так как им уже не придётся пользоваться. По приказанию посла Жана отнесли в чулан, и там он был оставлен под надёжной защитой двух слуг. Затем
– Милый Жак, – защебетала девушка, – я к тебе только на одну минуточку. Мне страшно некогда…
– Но ты узнала что-нибудь важное и поспешила ко мне для сообщения? – сказал маркиз, целуя Любочку.
– Ну, я не думаю, чтобы это было важно; но ведь ты просил сообщать тебе обо всём, что делается под большим секретом. Ты знаешь, сегодня вернулся из Англии Финч…
– Да, я знаю это.
– Он привёз из Англии договор, по которому Англия обязуется гарантировать Брауншвейгской династии трон; Россия же за это вступает в союз с Англией…
– Любочка! – вскрикнул Шетарди. – И ты ещё сомневаешься, важно ли это? Да ведь это очень важно – понимаешь ли? – ужасно, страшно важно! Ты меня прости, но я должен покинуть тебя. У меня очень серьёзное дело…
– У меня самой немного времени, но всё-таки я не рассчитывала, что дело обойдётся одним холодным поцелуем! – возразила Любочка, надувая губки.
– Любочка, душечка, – взмолился маркиз, – приезжай завтра, и я посвящу тебе весь вечер. Но сегодня ты уж не обижайся!
Любочка упорхнула.
Шетарди прошёл к Жанне и сказал ей:
– Если вы отдохнули, то нам нужно идти. Я действительно узнал кое-что очень важное, от чего могут взлететь на воздух все наши планы!
По дороге Шетарди тщательно обдумывал положение. Он ясно видел, что ему уже нельзя настаивать на прежних условиях, а надо теперь же прийти к определённому соглашению с царевной, пожертвовать всем, чем можно, потому что иначе всё дело погибнет.
Елизавета Петровна тоже не могла не признать, что сообщения, привезённые ей маркизом, грозят большой опасностью её замыслам. Но какова же была её радость, когда Шетарди сказал ей:
– Я не напрасно клялся стать верным рыцарем моей царевны и лучше пожертвовать жизнью, но не останавливаться ни перед чем, чтобы возвести её на трон. Поэтому будь что будет! Пусть моё правительство сочтёт меня изменником перед родиной, но, чтобы облегчить вашему высочеству решение, я отказываюсь от первоначальных требований!
– К чему же сводятся теперь последние? – с бьющимся от радости сердцем спросила Елизавета Петровна.
Те условия, которые назвал маркиз, были вполне приемлемыми. Главным образом они сводились к упрочению французского влияния и аресту ряда лиц из немцев; Остермана, Миниха, Линара, Юлии Менгден и многих других. Затем цесаревна должна была обещать предоставить Франции кое-какие торговые преимущества и сделать незначительные уступки Швеции. Всё это было принято, и тут же назначили день переворота. Ввиду того, что надо было сначала успеть известить Левенгаупта о состоявшемся решении и дать ему уверенность, что со вступлением на престол Елизаветы Петровны военные действия будут прекращены, переворот назначили в ночь на первое января 1742 года.
Но неисповедимы пути судьбы: иной раз случай делает в один миг то, что люди замышляли и проверяли годами!
XIX
МОМЕНТ НАСТАЛ
Семён Кривой немало был поражён, что Жан Брульяр не явился на свидание, о котором предупредил через одного из указанных ему младших агентов. Когда же и в следующие дни о Жанне не было слышно, Кривой отправился наводить справки в посольстве. Но там ему сказали, что лакей Жан пропал несколько дней тому назад и о его судьбе ничего неизвестно.