Элка и Повелитель Тьмы
Шрифт:
– Что-о-о не ждали-и-и?! А я вернулась!
Девица испуганно икнула и попыталась прикрыться простыней, но она никак не хотела повиноваться ей, соскальзывая с наманикюренных пальцев и позволяя детально рассмотреть все ее прелести. Я скользнула по ее долговязой фигуре оценивающим взглядом и в упор уставившись на бойфренда иронично поинтересовалась:
– Лень, и на что ты там польстился-то! Ну ладно, я понимаю, если бы сиськи были больше чем у меня!
Лысик от неожиданности просунул обе ноги в одну штанину своих треников и теперь безуспешно
– Я думал, ты на работе, – ничего белее идиотского не мог выдать красный, как рак Леня, наконец, совладав со штанами.
– А я думала, ты дома меня ждешь. А оно вон чего…, – выразительно посмотрела на девицу, которая трясущимися руками никак не могла застегнуть лифчик.
Страшно тебе девица? Так тебе и надо! Ибо не фиг по чужим постелям скакать на чужих Пузатиках!
Леня успокаивающе погладил брюнетистую выдру по плечу, рискуя остаться и без лысины, потому, что я ее просто ему прожгу взглядом.
– Пускай убирается твоя швабра. Потом поговорим, – рычу я.
Язва ликует и потирает ручки в предчувствии скорой расправы над Лысиком, девица продолжает мелко трястись, а Леня неожиданно поворачивается ко мне и на полном серьезе выдает:
– Никуда она не пойдет. Мы с Асей теперь будем жить вместе. Вот так!
Не сразу врубилась, о чем идет речь.
– Ася? – тупо повторила я.
– Ася, – крякнул Лысик.
– Леня-я-я!!! – взвизгнула девица выпучив и без того рыбьи глазищи, явно не ожидавшая такого счастливого поворота событий. Даже трястись от счастья перестала.
Язва заткнулась и шокировано таращится на приземистого Леню, который по-хозяйски притягивает к себе длинную, как каланча брюнетку.
А у меня нет слов, кроме одного:
– Трындец…
ГЛАВА 2
«Не имей сто рублей, а имей сто друзей»
Не люблю вокзалы. Совсем не потому, что они напоминают мне о доме. Дом я любила. Раньше. Когда мама была жива. Умела она, когда мне было двенадцать лет. Инсульт. Просто утром пошла на свинарку, где работала и домой не вернулась. А из районного морга сразу на кладбище.
Отец у меня был. Да только ушел он от нас, когда я еще пешком под стол ходила. Нам с матерью помогал. Мужик он в целом неплохой, но отношения все равно как-то не заладились.
Опеку хоть и оформили на отца, но по факту жила я с бабушкой – сгорбленной, сухенькой старушкой, которая по вечерам учила меня вышивать, да носки шерстяные вязать, а еще страдала провалами в памяти в виду преклонного возраста. Разумеется, при таком присмотре росла я сама по себе, как сорняк на лугу. Школу прогуливала, оттого что дразнили тощей козой, уроки не делала, потому что было лень, и за мной их никто не спрашивал. В итоге школу закончила с большим скрипом и то спасибо нашей классной руководительнице, которая вовремя спохватилась и пожаловалась органам опеки.
В тот же год умерла бабушка. Ей просто в один день стало не для кого больше жить. А я как с цепи сорвалась, выплескивая свою боль и обиду на мачеху и отца. Дел я тогда наворотила вагон и маленькую тележку. Естественно мачеха меня стала тихо ненавидеть, а отец мечтать, когда же я стану совершеннолетней и он со спокойной совестью сможет выпроводить меня из своего дома.
Разочаровывать никого не стала и как только получила, раскрашенный натянутыми тройками аттестат, свалила из нелюбимого дома в город в поисках лучшей жизни, где меня поймут, полюбят и примут такой, какая я есть.
Считала ли я себя дурой?
Еще какой!
Сейчас повзрослев мне стыдно за свое поведение. Я даже просила прощение у мачехи пару лет назад. Она, конечно, сделала вид, что простила, все равно затаив в душе обиду.
Больше я домой в деревню не ездила. Потому что никто там меня не ждет.
Только покосившийся, развалившийся домик, насквозь провонявший плесенью и смертью.
И вот сейчас, сидя на скамейке возле вокзала, впервые за много лет я раздумывала над возвращением в родные пенаты.
Отец, конечно, не прогонит. Но и жить с ними мне совесть не позволит. У них домик небольшой – всего две комнаты, а с ними еще живет папина теща и сын с женой.
С работой в поселке еще лучше, чем с жильем. Только по блату и только на свинарнике за копейки. Какая жизнь меня там ждет?
А какая здесь?
Невольно кошусь на красный чемодан, в который я покидала, что первое попалось под руку, лишь бы скорее сбежать из Лениной квартиры, где была счастлива столько лет.
Вот она моя жизнь. Рассыпалась, как карточный домик. Теперь даже переночевать негде. А денег разве что на койку в хостеле.
Подруга у меня была, но у нее сейчас не самый лучший период в жизни. Два недоношенных близнеца, с которыми она мотается по всем больницам. А тут я еще со своими проблемами. Нет, ей звонить точно не стану.
Пока просматривала на телефоне контакты, не заметила, как ко мне подсел мужичок бомжеватого вида.
– Тепло ли тебе девица. Тепло ли тебе красная, – ехидно прокаркал мужичок, напугав меня до полусмерти.
Глупо хлопнула глазами и промычала:
– З-здрасти.
Мужик улыбнулся, явив моему очумелому взору зияющие дыры вместо передних зубов, и хохотнул:
– И тебе не хворать красавица.
Первый испуг прошел. Я огляделась и поняла, что улица внезапно стала пустынной. Ночь на дворе, а я тут одна одинешенька и мужик странной наружности пристает. Ясен пень, нужно делать ноги.
– Ага, – натянуто улыбнулась в ответ и бобком-бочком стала отодвигаться к самому краю скамьи, чтобы быстренько подхватить чемодан и смотаться.
Мужик, глядя на мой стратегический маневр, иронично изогнул густые лохматые брови, выглядывающие из под видавшей виды не то черной, не то серой вязаной шапки.