Елка в подарок

Дар Фредерик

Матиас кривит физиономию: для него и десять тысяч — деньги приличные.

— А сколько он обычно носил с собой?

— Не менее ста кусков.

— Значит, его обчистили на триста тысяч?

— Не меньше!

Жестом я отсылаю Матиаса.

— Вы сказали, он взял двести тысяч. А потом сразу ушел?

— Да.

— Анж сказал вам, куда направляется?

— Нет. Просто буркнул, что у него встреча за городом и чтобы я не беспокоилась…

— И что вы подумали?

— Мне вначале показалось, будто он поехал встретиться с какой-нибудь птичкой.

Анжело вообще был большой ходок. Но мысль о деньгах меня успокоила. Знаете, мой муж любил баб, но дураком не был! — выпаливает она с гордостью. — Он сроду не стал бы платить девкам, даже если бы это была Бриджит Бардо!

Вдова успокаивается, вздыхает, шмыгает для приличия носом и добавляет:

— Они ему сами иногда приплачивали.

— Так, подведем итог: он не сказал ни куда едет, ни с кем должен увидеться. А вы его не спросили!

— Послушайте, комиссар, Анж был не тем человеком, кому можно задавать слишком много вопросов. Он взбеленился, даже когда я просто спросила, какого черта он опустошил кассу… И уехал… И все…

Она изливает на бюст пол-литра соленой жидкости.

— И больше я его не видела.

Устанавливается тягостная тишина. Слышу только, как кровь пульсирует в ушах. Но все равно мне намного лучше. Сейчас бы еще выпить, и микробы сбегут сами и поселятся на чужих гландах. Мне плевать, что вы об этом думаете, но алкоголь — это средство! Мои воспаленные глаза случайно натыкаются на телефонный аппарат — на нем нет диска, а всего лишь красная кнопка.

— Если вам нужно позвонить, — спрашиваю я, — вы соединяетесь через телефонистку?

— Да. Телефонисткой служит Жинетта, она там, в туалетной комнате. Если нам звонят, она соединяет…

— А где она сейчас, ваша Жинетта?

— На месте, где же еще…

— Хорошо. Скажите, когда Анж купил это заведение?

— Года три назад.

— Оно обошлось миллиардов в сорок, не меньше, а?

Она делает серьезное лицо. Когда речь заходит о деньгах, вдове не до скорби.

— Тут я не в курсе. Это дело Анжа.

— У него, видно, деньги только что из ушей не валились, а? Вложить такую сумму. Как вы думаете?

— Вполне возможно! — отвечает она с вызовом.

— Если только друзья не финансировали его предприятие?

— Может, и так! Повторяю, мне ничего не известно!

Нет смысла настаивать. К тому же у меня вдруг рождается идея. В нашей работе главное — иметь идеи своевременно и по всем текущим вопросам. Нужно бороться с белыми пятнами, как сказал бы дерматолог. Это очень важно! Пусть даже дурацкие мысли, бредовые, но они поддерживают тонус…

— Хорошо, вы можете идти. Пришлите мне Жинетту!

Безутешная, потерявшая в одночасье все на свете вдова уходит. Я сжимаю голову руками, что позволяет немного сконцентрироваться. Черт, если принять еще стакан виски, то наверняка станет лучше, но есть риск окосеть.

Тук-тук!

— Войдите!

Жинетта оказывается этакой мышкой без возраста и цвета, поскольку редко подставляет лицо солнечным лучам. Девица в туалетной комнате —

непременный атрибут всех заведений, претендующих на шик. Проводить жизнь в подвальном помещении, где люди отправляют свои естественные надобности, согласитесь, это драма, я бы даже сказал трагедия.

Драма в том, что вы бросаете ей на тарелочку мелкие монеты, поскольку ваш мочевой пузырь или кишечник правильно функционируют. Она получает вознаграждение за ваш диурез или перистальтику. Но черт с ней, с этой стороной вопроса! В конце концов, сходить в туалет не так дорого! Но Жинетта, если говорить о ней лично, она-то ждет принца, красавца на белом коне, а вместо него в туалетную заходят всякие козлы, расстегивая на ходу ширинку. Они видят Жинетту и реагируют всегда одинаково — лезут в карман за мелочью. А если нет мелких денег, пытаются отделаться стандартными шуточками.

Единственное развлечение как бы в утешение ей — телефон!

— Жетон, мадемуазель!

Жетон — это счастливый билет для мисс Пипи. Далее перед ней разыгрывается спектакль одного актера для одного зрителя, то есть для нее. “Алло! Дорогая, это ты? Я на заседании административного совета, очень затягивается, председатель хочет обсудить все проблемы сразу, чтобы проголосовать сегодня же за принятие бюджета по поводу индексации новых капиталовложений в угольные шахты, словом, квадрат гипотенузы и синус на косинус, раньше четырех не кончится!”

Или же:

“Это ты, любовь моя? Твой муж не вернулся из командировки? Отлично, я еду. Нам будет с тобой хорошо. Помнишь, как было прошлый раз? Знаешь, когда мы с тобой упали на кровать, а ножки подломились…”

И мисс Сортир мечтает, без конца прокручивает в своем усохшем от однообразия жизни и отсутствия солнечного света воображении услышанные сцены, задумчиво разрезая газетные листы на восемь частей и разнося эти бюллетени для голосования по избирательным кабинам.

— Скажите-ка мне, милая Жинетта…

Мое звуковое послание ей, похоже, очень по нутру. Она одновременно начинает двигать глазами, носом и худосочной задницей.

— Да?

— Если мне нужно позвонить с этого аппарата, то как я должен действовать?

Она заговорщицки улыбается одними глазами — этакая проказница, подложившая кнопку на стул учительницы.

— Вы нажимаете на кнопку на аппарате. У меня зажигается красная лампочка… (У нее! В сортире!) Я снимаю трубку. Мне говорят номер, я набираю, затем сую штекер в соответствующее гнездо…

— Господин Равиоли вчера наверняка просил вас соединить его с кем-то часов в одиннадцать или чуть раньше?

Она задумывается.

— Нет.

— О! Послушайте, милое дитя, вы ошибаетесь, не так ли? Подумайте как следует, это очень важно!

Она энергично трясет головой.

— Клянусь, хозяин никому не звонил. Облом! Одна из моих гениальных идей тает на глазах.

— Но, — добавляет телефонистка быстро, — наоборот, вчера как раз звонили ему!

Я подскакиваю от радости.

— Во сколько?