Элла и Пат
Шрифт:
Сампа стал жеребьевщиком. Он крепко зажмурился и вытянул две бумажки.
— Тукка, — развернул учитель первую бумажку.
— О да! — радостно воскликнул Тукка.
— Пат, — прочитал учитель вторую бумажку.
— О нет, — мрачно пробурчал Пат.
Учитель передвинул вперед еще пять бусин. Тукка широко улыбался. Пат продолжал бурчать.
— Я вспомнил, — вдруг спохватился учитель, — в письме говорилось: должны быть девочка и мальчик.
Никто этого не помнил, но учитель настаивал. Жаль, проверить было невозможно, так как письмо странным образом исчезло.
Он долго перемешивал бумажки в коробочке и наконец вытащил две.
— Тина, — прочитал учитель первую.
Потом развернул вторую и почему-то замер на месте. Затем внимательно посмотрел на Пата, который все еще бурчал, сидя за своей партой.
— Мистика, — сказал учитель.
— С девчонкой я точно не пойду, — запротестовал Пат.
На этот раз учителю пришлось передвинуть целых восемь бусин.
— Постойте, — сказал, наконец, учитель, — мы же должны послать на олимпиаду самых ловких и умелых, а не самых удачливых. А то как-то нечестно получается, — добавил он и, к нашему всеобщему удивлению, нарочно порвал свою нитку с бусинами.
— Пусть каждый из вас попытается попасть бусиной в мусорную корзину, — сказал учитель, протягивая каждому по бусине.
Мне досталась красная. Сампа получил желтую и заревел, потому что хотел синюю. Сампа почти всегда ревет.
Мы стали по очереди бросать бусины. Это было очень весело. Тукка попал в лампу. Тина — в картину на стене. Сампа никуда не попал, потому что от обиды проглотил желтую бусину и теперь плакал, ведь ему нечем было кидать. Ханна попала учителю в лоб. Я попала сначала в потолок, а потом в раковину над корзиной. Все остальные попали кто куда, и вскоре разноцветные бусины скакали по всему полу.
Пат был, как всегда, последним.
— А можно я не буду? — спросил он.
— Ни в коем случае, — ответил учитель.
— Ладно, — вздохнул Пат и щелчком ударил по черной бусине, лежащей у него на столе. Никто из нас не удивился, когда бусина полетела прямиком в мусорное ведро.
— Мистика, — пробормотал учитель.
Мы все очень удивились, когда учитель снова отправил нас во двор искать кошелек, хотя все мы прекрасно видели, что он по-прежнему лежит на столе. Наш учитель явно стал очень рассеянным. Наверное, это из-за олимпиады.
Пат
Пат сидел на качелях и дулся. Это было немного странно, ведь рядом стояли двенадцать человек, которые ждали своей очереди, чтобы покачаться. А Пат даже не качался, он, видите ли, объявил забастовку, и теперь просто сидел.
— Ты чего? — спросила я у Пата.
— Я бастую, — сказал Пат, — поэтому не могу говорить.
— Но ты же только что ответил, — заметил Тукка. Он был первый в очереди на качели.
— А почему ты бастуешь? — спросила я.
— Потому что это не университет, — ответил Пат.
— А вот это знаешь, что такое? — спросила Ханна и показала кулак. Ханна стояла в очереди сразу
— А зачем тебе университет? — спросила я.
— Я должен поскорее стать инженером, — сказал Пат.
— Если ты сейчас же не освободишь качели, то лучше уж тебе сразу стать врачом скорой помощи, — грозно заявила Тина. Она была в очереди третьей.
— А зачем тебе становиться инженером? — спросила я.
— Что-то это напоминает мне сказку про Красную Шапочку, я больше не могу, — вздохнул Тукка и ушел из очереди.
— Потому что я должен кое-что исправить, — ответил Пат.
— Что исправить? — спросила я.
— Нос, — вставила Ханна.
— Не скажу, — буркнул Пат. — И вообще, я бастую.
Он демонстративно сложил руки на груди и надулся. Всем надоело ждать, и они пошли в школу обмениваться эсэмэсками. У качелей остались только я и Пат.
— Что ты должен исправить? — снова спросила я.
— Дом, — ответил Пат.
— Он что, сломался?
— Треснул.
— Как это?
— Наша соседка так сказала. Я думаю, что это она про фотографию. Точнее, про рамку, которая треснула и раскололась, когда мама ушла из дома, — пояснил Пат.
Он достал из кармана гаечный ключ и показал его мне.
— Теперь я коплю деньги на инструменты.
— Так вот почему ты хочешь в университет и бастуешь, — поняла я.
— Инженер все может исправить, а после забастовки платят больше денег, — пояснил Пат.
Он был таким милым. И так разнервничался, что открутил гаечным ключом все гайки на качелях, после чего вместе с качелями грохнулся на землю прямо к моим ногам.
— Знаешь, я очень рада, что ты будешь моим партнером на межшкольной олимпиаде, — сказала я Пату, когда мы вместе возвращались в школу.
— И тебя не пугает, что у меня треснутый дом? — удивился Пат.
— Может, нам дадут большой приз, — сказала я. — Сколько денег тебе нужно?
— Думаю, миллиона должно хватить, — прикинул Пат. — Я куплю хорошую отвертку и дрель.
И он улыбнулся. Первый раз с тех пор, как началась школа.
Я поняла, что, кажется, влюбилась в Пата.
Отбор
Мы собрались в актовом зале. Я, Пат и другие представители из других классов. Перед нами стояли учитель и директор школы. Учитель снова вертел в руках нитку с бусинами. Правда, бусин на ней было уже в два раза меньше, чем с самого начала.
Я тут же представила, что наш учитель — это священник, а мы с Патом молодожены, которых он венчает. Я даже хотела взять Пата за руку, но он не согласился. Хотя в остальном его забастовка закончилась, и теперь он очень даже хотел участвовать в олимпиаде.
— Как думаешь, приз будет больше или меньше, чем миллион? — прошептал Пат мне на ухо.
— Да, — ответила я.
— Если больше, то тогда я смогу купить еще и стамеску, — подсчитал Пат. Раньше я не замечала, что он такой умный.