Элли и Звери
Шрифт:
Я задумываюсь, может именно такой Лены мне не хватало? Вокруг-то в основном либо мои ровесницы, либо чуть старше. Либо парни бессмысленные.
Женщины Лениного возраста выглядели тетками, разговаривали с высоты своих лет и с таким видом, как будто только они все на свете знают и правы всегда и во всем.
Смешно и глупо. И бесит.
В целом, прошлое лето у меня было офигенным.
Незабываемый опыт в сексе.
Подруга.
И, если второе я хочу забрать в свою новую жизнь, то первое… Нет уж.
Я же теперь скромная и
Вот пусть так оно и будет.
В Анапе меня каждая собака знала, как Эльку-оторву.
Здесь такая слава не нужна. По ее шлейфу очень легко найти будет мои следы.
– Ты чего дрожишь-то? – шепчет Тата, заметив мою нервозность, – не бойся, все нормально будет. Бургер – зверь, конечно, но все же сдают. И ты сдашь. Ну, может, не с первого раза…
– Почему «бургер»? – не то, чтоб мне это было интересно, но просто отвлечься, забыть взгляды зверят в рекреации.
А чего я, в самом деле? Может, они меня и не узнали? Надеюсь…
– А он один раз у себя в столе бургер забыл, и тот вонял потом три дня, пока не нашли, – хихикает Тата.
– В этом году? – удивляюсь я. С начала года прошло буквально две недели, он уже успел так прославиться.
– Нет, года три назад, но все помнят…
– Последняя парта! – грохочет Бургер, – я смотрю, вам не особенно интересно? Вообще понять не могу, зачем девушки идут в эту специальность…
– О, все, сел на любимого конька, – опять хихикает нисколько не испугавшаяся Тата, – это до конца пары теперь. Видишь, как все расслабились? Сейчас спасибо говорить нам будут, а то напряг уже до охерения.
Я оглядываюсь, и в самом деле вокруг заметно расслабившиеся лица, парочка ребят, заметив мои взгляды на себе, улыбаются и подмигивают.
Отворачиваюсь стыдливо. Покраснеть, может?
Но, как назло, на заказ не выходит.
Ладно, сойдет и так.
Бургер, и в самом деле оседлавший любимую тему гендерного равенства, которое, по его мнению, ни к чему хорошему не приведет, обеспечивает нам таким образом спокойные пятнадцать минут до конца пары.
Я собираюсь, потом мы с Татой задерживаемся, пропуская остальных студентов к выходу, потом я вспоминаю, что забыла сумку, и возвращаюсь, короче говоря, мы немного припаздываем с выходом, и выбегаем уже когда заходит другая группа.
В коридоре толпа. Была бы я одна, точно растерялась бы. Но Тата – мой верный проводник, она точно знает, куда идти, тащит меня за руку.
Я послушно иду, а потом словно спотыкаюсь.
Потому что вижу их.
Они стоят на противоположной стороне коридора и смотрят на меня. Нас разделяет студенческое море, шум и беготня. Но все это отходит даже не второй – на десятый план. Складывается ощущение, что в целом шевелящемся пестром мире сейчас только мы.
Я, замершая столбом и вынужденная крепче уцепиться за руку Таты, как назло, остановившейся поболтать с кем-то.
И они. Двое одинаковых парней. Высоких. Красивых.
Никакой надежды, что это не так.
Меня узнали.
Они стоят, смотрят, тяжесть их взглядов материальна настолько, что у меня становятся влажными ладони, пот выступает над верхней губой от внезапно накатившей духоты. Мне жарко. Так жарко, как было тогда, горячей анапской ночью, когда я позволила этим парням делать с собой все, что им хотелось.
Меня неожиданно совершенно оглушает такой дозой желания, словно… Словно они каким-то образом сумели передать мне свои эмоции через коридор.
Я теряюсь, краснею, уже не думая о том, насколько это правильно, насколько уместно.
Я не знаю, что делать дальше.
Бежать? Куда?
Стоять на месте? А если подойдут?
Если… Если при всех…
В первый раз в своей жизни я теряюсь настолько, что даже думать не могу. Никогда такого не было.
Когда бежала от папаши гребанного Рустика, пожалуй, только, да и то подсознание в совершенно правильном направлении вынесло.
А тут…
Черт…
А они смотрят. Глаз не сводят с меня!
И это одновременно пугает и будоражит.
Ощущение, что меня трогают. На расстоянии. Настолько все материально. Я даже руку непроизвольно подношу к груди, чтоб закрыться.
– Эй, ты чего застыла?
Голос Таты вырывает меня из безумного наваждения, приводит в чувство. Обрушиваются все звуки учебного заведения – шум, гам, хохот, разговоры, стук каблуков, телефонные звонки…
– Да так…
– Опять зверята? – она отслеживает мой взгляд, качает головой, – валим. Они нахер не нужны. Много проблем.
– Да… Да…
Близнецы, даже не переглядываясь и не переговариваясь именно в этот момент начинают двигаться к нам.
Мама моя! Они же подойдут сейчас!
Я крепче хватаюсь за руку Таты.
– Да ты чего? – удивляется она, – знаешь их, что ли?
– Нет!
– Ну тогда валим! Мне с ними некогда базарить, да и не особо хочется.
Она тащит меня прочь, а я вздрагиваю от свиста вслед и крика:
– Татка! А ну стой!
– Некогда нам! Пока!
Тата машет рукой и быстро утаскивает меня прочь к лестнице, потом поворачивает в неприметный коридор, который выводит к другому корпусу, и там я, наконец, понимаю, что все это время, если и дышала, то через раз, и делаю глубокий длинный вдох.
– Ну ты чего? – удивляется опять Тата, останавливаясь и внимательно смотря на меня, – они напугали тебя, что ли? Так ты не бойся, они нормальные вообще-то, просто для девчонок – не подарок. Или понравились?
– Нееее…
Я выдыхаю, и сердце вроде бы приходит в норму. В отличие от мыслей. Потому что те скачут, как суматошные белки.
Что делать? Уезжать? Куда? Только все налаживаться стало…
Просто уйти из института? Совершенно не хочется…
Поговорить, может, с ними?