Элли
Шрифт:
При этих словах девочка повернула личико.
— Молодец, помнишь! — радостно воскликнул он и тут же услышал кашель за спиной. Энтони оглянулся и встретился с враждебным взглядом мальчика лет семи.
— Ладно, сейчас я ухожу.
Некстати улыбнувшись мальчику, он молча пошел к выходу из палаты. Шум детских голосов остался за спиной.
На следующее утро, закончив дежурство, Энтони шел по коридору, когда услышал, что в больнице
Полицейские расположились в сестринской, куда он и направился.
— Доктор Мур! — представился он, войдя в маленькую комнатку.
— Доктор, — заговорила старшая сестра. — Это сержант Брайндли, представитель криминального отдела лондонской полиции, и мисс Меррон из Всемирного совета мира. Они интересуются девчушкой с девятой койки. Доктор Мур как раз дежурил в ту ночь, когда ее привезли, — пояснила старшая сестра.
Сержант Брайндли взглянул на Энтони.
— Хотелось бы услышать ваш рассказ, доктор Мур.
Энтони кивнул головой. Но вместо того чтобы начать рассказывать, ринулся в бой сам.
— А вам что-нибудь удалось выведать у девочки?
— Нет. Она очень замкнулась, не так ли?
— Да. — У Энтони возникло желание защитить девочку. — Но это вполне объяснимо. Малышка поступила в ужасном состоянии.
— Представляю себе, — коротко бросил сержант; у него не было времени на сантименты.
— Ведь мать девочки мертва? Узнали что-либо о ней?
— Нет, — полицейский помрачнел. — Мы сделали сообщение об убийстве, но безрезультатно. Никаких сведений. Даже имена, зарегистрированные в отеле, оказались вымышленными. Никто ничего не видел. — Он покачал головой. — Совершенно не за что уцепиться. В подобной ситуации чувствуешь себя ужасно.
— Что же будет с малышкой?
— Что? — Брайндли пожал плечами. — Дайте мне фунт стерлингов за каждый подобный случай, происшедший за последние десять лет, и я стану богачом. Сироты — обычное дело.
— А что слышно об отце?
— Отец? Думаю, сбежал. Никто ими не интересовался — так частенько бывает.
— А как ее зовут?
— Элеонора. Это имя было выгравировано на медальоне, который мы нашли на месте преступления. А фамилию возьмите из регистрационного журнала отеля — за неимением настоящей и эта сойдет.
— Ясно. И что же ее ждет впереди?
— Мы сообщили в специальные службы. Они постараются найти ей место. Приют, приемных родителей или детский сад.
— О Господи!
— Такова жизнь, доктор Мур.
Энтони заставил себя трезво взглянуть на происходящее. Полицейский был прав.
— Спасибо
Дежурная сестра кивнула.
Покинув комнату, Энтони направился в палату.
Стоя на верху галереи, огибавшей палату, он осматривал ровные ряды кроватей. К нему присоединилась молоденькая палатная сестричка.
— Сестра, что делает это маленькое чудовище на девятой кровати, где лежит тяжелобольная?
Она взглянула вниз.
— О Боже! Это Терри Райан, с тонзиллитом. Грубиян из детского дома. Терри! Ой! Терри! Прекрати прыгать на кровати! Сейчас же!
Оба они наблюдали за мальчиком. Терри притих, но было ясно, что ненадолго. Сестра перевела взгляд на Энтони.
— Нет слов! — вздохнула она, пожав плечами.
Энтони спустился, подошел к кровати номер девять и улыбнулся маленькой девочке:
— Итак, Элеонора. Как ты сегодня себя чувствуешь?
Резкий мальчишеский голос за спиной заставил его обернуться.
— С ней все в порядке, но она не любит, когда много полицейских.
На Энтони смотрели враждебные глаза мальчика, забравшегося на другой конец кровати.
— И зовут ее Элли, — хрипло продолжал мальчуган, сверля его яростным взглядом.
— Понимаю-понимаю. — И тут Энтони заметил, что малышка внимательно следит за ним и ищет его взгляд. В ее глазах появился интерес. Энтони повернулся к мальчику:
— Она не захотела ничего говорить полиции?
Мальчик покачал головой:
— Ничего. Да она ничего и не помнит. Я ее сам спрашивал.
Энтони посмотрел на девочку и смущенно улыбнулся. Это было их первое общение друг с другом, и он вдруг ощутил возникшую между ними связь.
— Ладно, я, пожалуй, сейчас отправлюсь домой отдохнуть. Ведь я работаю со вчерашнего обеда.
— И даже не спали?
— Ни минутки. — Энтони улыбнулся, и мальчик ответил ему тем же. — А завтра, если ты хочешь, я принесу жареной кукурузы. — Он посмотрел на малышку, и она кивнула ему. Впервые она ему ответила. — Прекрасно! Тогда до завтра.
Этого было мало, но для начала достаточно.
Когда Энтони повернулся, чтобы уйти, мальчик встал.
— А ты ничего, не такой гад, как другие! — проговорил он.
Энтони оглянулся.
— Ну, спасибо, — поблагодарил он и вышел в коридор. Его взволновало это наивное одобрение. Каким-то непонятным образом он чувствовал, что его жизнь будет переплетена с жизнью этих двух детей. Поэтому оценка мальчика была для него важна. Несмотря на усталость, Энтони чувствовал себя превосходно.