Эллигент
Шрифт:
– Крошечный кружок покрывает все места, в которых мы с тобой когда-либо были. Ты мог бы уничтожить этот микроскопический участок земли, утопить его в океане, и никто ничего не заметит.
– Ты прав. Ну и что? – и я чувствую, как боязнь собственной ничтожности снова просыпается во мне.
– Как ну и что? – восклицает он. – Какое тогда имеет значение все, что я когда-нибудь говорил или делал? Да никакого.
– Нет, – возражаю я. – Неважно, что земля заполнена множеством людей. Мы очень разные, и поэтому то, что вносит каждый из нас, неповторимо.
Он
Он наклоняется, чтобы развязать шнурки.
– А твои фанаты подвергли тебя остракизму?
– Ничего подобного, – говорю я автоматически, но затем природная честность берет верх. – Возможно. Только они не мои фанаты.
– Ладно тебе. Они исповедуют культ Четырех.
– Ревнуешь? – не могу удержаться от смеха. – Хочешь основать свой собственный культ психопата?
– Если бы я был психопатом, то давно бы убил тебя, пока ты спишь, – он корчит жуткую рожу.
– И, наверняка, добавил бы мои глазные яблоки к своей коллекции?
Мы с Питером хохочем. Что со мной? Я шучу и праздно болтаю с человеком, выколовшим глаз Эдварду и пытавшимся убить мою подругу. Если я могу ее теперь так называть. С другой стороны, он тот, кто помог нам закончить симуляцию атаки и опять-таки спас Трис от смерти. Может, мне лучше вообще забыть о прошлом и начать все с начала?
– Не хочешь присоединиться к нашей маленькой группе? Правда, нас люто ненавидят остальные, – заявляет Питер. – Пока мы с Калебом являемся единственными ее членами. Но, учитывая, как легко можно стать врагом этой девчонки, уверен, наши ряды будут расти день ото дня.
– Конечно, – зло отвечаю я, – и поэтому ее надо было убить?
Мое сердце сжимается. Я ведь сам чуть не погубил ее. Если бы она оказалась ближе к месту взрыва, то, вероятно, как и Юрайя, лежала бы в коме, опутанная трубочками. Неудивительно, что она сомневается в том, хочет ли со мной остаться.
Легкомысленность, владевшая мной минуту назад, моментально исчезает. Питер нисколько не изменился. Это по-прежнему тот же самый человек, который был готов калечить и уничтожать ради того, чтобы подняться на вершину фракции. Но я не смогу забыть и того, что сделал сам.
Питер прислоняется к стене и барабанит пальцами по животу.
– Короче, если уж она решила, что кто-то – ничтожество, все, прямо как попугаи, повторяют ее речи за ней. Странный талант для того, кто раньше был заурядным лихачом, не так ли? Не слишком ли много власти для обычного человека?
– Она не пользуется своими способностями, чтобы манипулировать другими людьми, – возражаю я, – просто всякий раз оказывается, что она – права.
– Ну-ну, – он прикрывает глаза.
Мне кажется, что я сейчас лопну от раздражения. Я хочу сбежать от Питера с его
Я считал, что Трис наделена особым даром, о котором она сама явно не подозревает. Но, в отличие от Питера, я никогда ее не боялся, потому что всегда чувствовал себя сильнее ее. Ее талант не влиял на мои чувства к ней. Теперь я потерял сознание своего превосходства, и меня притягивает к Трис моя собственная обида.
Я захожу в атриум. Солнечные лучи бьют прямо в окна. При дневном свете цветы выглядят дико и прекрасно, как первые Божественные творения, неподвижно застывшие во времени. сюда же вбегает Кара, ее растрепанные волосы падают на лоб.
– Вот ты где. Здесь легко потеряться.
– Что случилось?
– Ты как, Четыре?
– Я в порядке. Что произошло? – до боли закусываю губу.
– У нас будет встреча, ты должен присутствовать.
– У кого это «вас»?
– «ГП» и те, кто нам сочувствует. Те, которые не хотят позволять Бюро делать кое-какие вещи, – объясняет она, наклонив голову. – Но на этот раз соберутся куда лучшие конспираторы, чем те, с которыми ты тогда связался.
Интересно, кто ей разболтал?
– Тебе рассказали о симуляции атаки?
– Ха. Я сама исследовала сыворотку симуляции в микроскоп, когда Трис показала мне ее, – отвечает Кара.
– Понятно. Нет, я не собираюсь снова влезать в эти дела.
– Не будь дураком, Тобиас, – восклицает она. – То, что тебе рассказали, по-прежнему правда. Люди из Бюро несут ответственность за гибель большей части альтруистов, ментальное порабощение лихачей и уничтожение нашего образа жизни.
Я не уверен, что хочу оказаться в одной комнате с Трис. Мы с ней находимся на грани разрыва. Когда ее нет рядом, проще делать вид, что все не так. Но Кара настолько уверена, что я поневоле вынужден с ней согласиться.
Она берет меня за руку и тянет обратно в коридор. Мне становится тревожно. Но я испытываю потребность что-то сделать. Какая-то часть меня довольна новым шансом повлиять на ситуацию, вместо того чтобы погрузиться в пассивное наблюдение за происходящим в нашем городе.
Когда она убеждается, что я никуда не убегу, она выпускает мою руку и заправляет за уши выбившиеся пряди.
– Мне до сих пор дико видеть тебя не в синем, – задумчиво говорю я.
– Настало время принять изменения, – заявляет она. – И я не вернусь назад.
– Разве ты не скучаешь по фракциям?
– Скучаю, конечно, – удивленно смотрит она на меня.
После смерти Уилла прошло уже много времени. И глядя на нее, я не вспоминаю больше ее брата, а вижу саму Кару. Ведь я знаю ее гораздо дольше, чем его. В ней тоже есть нечто от его добродушия: Кару можно поддразнивать без риска оскорбить.
– У эрудитов я чувствовала себя прекрасно. Сообщество людей, посвятивших жизнь изобретениям и открытиям… Но когда я узнала, как велик наш мир… Полагаю, я просто выросла из коротких штанишек моей фракции, – улыбается она. – Скажешь, звучит высокомерно?