Эллинойз: оазис среди руин
Шрифт:
Лиззи громко смеется, Генри что-то кричит, а я просто наслаждаюсь этим моментом, нашим моментом счастья и спокойствия вместе.
Всю дорогу от школы до дома я только и делала, что думала про новенького. Почему он так завладел моими мыслями, что в нем особенного, но явно какая-то его часть безумно меня интересовала. Эти огненные волосы, озорная улыбка и такой томный взгляд. Да что такое, почему он как будто сошел со страниц моих любимых романов? Может это судьба так неудачно шутит со мной, намекает, что пора прекращать жить мечтами
И я начинаю вспоминать своих одноклассников:
Роб Сильвер – слишком умный, это конечно хорошо, но так невыносимо находится с ним рядом, когда его заносит в дебри вопроса и он начинает рассказ чуть ли не с начала времен. Не, такое счастье я не выдержу.
Питер Алвен – чересчур небрежный, может с какой-то стороны это и покажется милой чертой, но не меня. Его вечно грязные волосы, пыль на футболке, о, и этот его полуживой портфель рано или поздно доконает меня. Сама его выкину и не пожалею. Причем ладно, если бы он не мог себе позволить новые вещи, так его семья считается одной из самый влиятельных в нашем городе, что у него в голове, я не знаю.
Ромарио Стивенс – боже, да у него по имени все сказано, как будто родители сразу предвидели его будущее. Флиртует с каждой девочкой, которая, по его мнению, достойна внимания. И делает это настолько плохо, что тут идеально подходит выражение «испанский стыд». Хоть я и не удостоилась его внимание, но вот бедная Лиззи не знает куда от него деваться, избегает, как только может.
Поул Ошер – глупый качок, Джонни Трак – слишком честолюбив, с Артуром Мэйнором не о чем разговаривать, а про Бена Уокера я вообще молчу, как он не получил сердечный приступ от школьного звонка – я не понимаю, ведь он даже от негромкого звука шарахается. Боже, какой кошмар, только сейчас понимаю, что у меня и мальчиков нормальных нет в окружении.
Генри! Почему я никогда не думала о нем? Но как я могу о нем думать, если он мне как брат? Как друг он просто идеальный, да может как парень тоже, я что-то не задумывалась об этом раньше.
– Милая, все в порядке? Ты ведь знаешь, что это суп и его надо кушать, а не просто ложкой водить, так ты не наешься. – вернул меня в реальность папа.
– Ой, да я задумалась что-то. У нас сегодня представили новенького в классе.
– Что? Новенький? – удивился папа.
– Ага, его зовут Кристиан Тарко, его семья только вчера переехала к нам в город.
– Неужели? Ты уже успела с ним пообщаться, откуда они? Чем занимается его семья? – начал сыпать вопросы папа, протирая тарелку до такого скрипа, что хотелось закрыть уши.
– Па, думаю тарелка уже достаточно чистая, а то ты так дырку протрешь не только в ней, но и в моем ухе – заметила я. – Пока ничего не знаю, с ним успел пообщаться Генри и то, только насчет школы.
– Просто так необычно, у нас давно новых жителей
– Да в районе шести, договорились, намечается ночь ужасов, ты с нами?
–Милая, что-то работы много, я, пожалуй, вечером прогуляюсь до офиса, немного поделаю дела, а вы тут смотрите мне, не разгромите дом! – шуточно пригрозил папа.
Глава 2
– Алло? Алло, меня кто-нибудь слышит? Почему тишина в трубке? Что здесь вообще происходит?
Сзади что-то падает, она кладет трубку и оборачивается, всматриваясь в глубокую темноту, прищуривая глаза, в надежде что-то увидеть.
– Здесь кто-то есть? Кто тут? – кричит она.
Ноги начинают предательски трястись, голос с крика переходит на шепот, в голове пробегают миллион мыслей. Она делает шаг назад, но наталкивается на стену, бежать некуда. Вдали как будто кто-то стоит, но сложно понять, это силуэт человека или просто мебель. Когда глаза более-менее привыкают к темноте, она начинает медленно двигаться вдоль стены, проводя рукой вперед, чтоб нащупать ручку от двери.
– Да где же она, я помню, что она где-то здесь.
И снова какие-то звуки, посмотрев вперед, замечает, что силуэта уже нет на том месте. Холодок пробежал по ее спине, зубы сжались, а ладошки вспотели. Она продолжает движение, шаг за шагом, и наконец нащупывает рукой какой-то предмет, хочет дернуть, но в последний момент понимает, что это не ручка двери, поднимает взгляд и видит…
– БУУУ – громко вскрикнул Генри.
–Аааааа! – в унисон закричали мы с Лиззи. – ДУРАК!
Мы начинам его бить подушками, вскрикивая, что это не смешно, так и до приступа недалеко. Он смеется до боли в животе, пытаясь от нас отбиваться.
– Вы бы видели свои лица, я не мог поступить по-другому, там был бы не такой страшный исход, если бы не я. Вы должны еще благодарить меня за оригинального окончание фильма! – поставив одну ноги на кровать, гордо заявил он.
– Ага, вот только теперь не тот настрой, чтоб его досмотреть до конца, спасибо, братец. – в последний раз кинула в него подушкой Лиззи.
Неоновое свечение и в воздухе появляется Бар.
– Николь, твой отец оставил напоминание о том, что горячий ужин стоит в духовке, не забудьте покушать.
– Окей, спасибо. – ответила я. Ну что, ребята, проголодались? Айда на кухню!
– Дааа! – протянули брат с сестрой, словно мы на палубе пиратского корабля, а я капитан, призывающий своих людей на поиски сокровищ.
Обгоняя друг друга, мы весело сбежали по лестнице вниз, врезаясь во все стены по пути. И вскинув руку над годовой, я гордо издаю вой победителя.
– Вам еще расти и расти до меня, салаги!
– Да ты подрезала нас у самого поворота – надувшись пробубнил Генри.