Элмер Гентри
Шрифт:
– Милая моя, - сказал, он, - я вижу, что был… правда, тут не только моя вина: я был так поглощен работой!… Но факт остается фактом - я был к тебе недостаточно внимателен и сейчас хочу, чтобы ты завтра вечером пошла со мною в концерт.
– Ах, Элмер!
– расцвела Клео.
А раз он даже послал ей цветы.
– Вот видишь!
– радовалась его мать.
– Я так и знала: вам с Клео будет только лучше, если я с тобой потолкую кой о чем. Конечно, твоя мать, возможно, просто глупая, провинциальная старуха, но кто, как не родная мать, поймет сына? Я была уверена, что хоть ты и доктор богословия, но стоит
– Да и разве не благодаря твоему воспитанию я стал христианином и священником? О, сколь многим человек бывает обязан благочестивой матери!
– сказал Элмер.
Мэнни Силверхорн был одним из лучших адвокатов по увечным делам в Зените. Сотни раз заставлял он трамвайную компанию платить компенсацию за причиненный ущерб людям, которым она не нанесла никакого ущерба, сотни раз он заставлял владельцев автомобилей платить за увечья людям, которых они и не думали увечить. Но при всех своих талантах Мэнни Силверхорн страдал одним недостатком: он любил выпить.
Обычно, даже напиваясь, Мэнни все же умел не болтать о порученных ему судебных делах, но на этот раз он напился в присутствии Билла Кингдома, репортера "Адвокат-таймс", а мистер Кингдом был еще более тонкий специалист по части перекрестного допроса, чем даже мистер Силверхорн.
Билл без особой симпатии заговорил о докторе Гентри. Мэнни злорадно ощерился:
– Ну, ничего, ничего, Билл, не волнуйся. Твой доктор Гентри получит свое! Ну и влип же он у меня! Надо думать, чрезмерный успех у дам ему влетит-таки в копеечку!
Билл сделал предельно равнодушное лицо.
– Да, брось болтать, Мэнни. Не валяй дурака. Никаких у тебя улик против Элмера нет и не будет. Чересчур он ловок для тебя. Не с твоим умишком, Мэнни, поймать такого парня!
– Что-о? Не с моим умишком?! Ну так вот что я тебе скажу…
Да, Мэнни был пьян. Но при всем при том Биллу понадобилось целый час дразнить его разговорами о том, насколько он уступает Элмеру в изворотливости, целый час расточать грубоватую, но сладчайшую лесть, целый час выказывать не слишком свойственную ему готовность угощать Мэнни за свой счет, пока наконец, доведенный до предела, Мэнни взвизгнул:
– Ах так? Ну, вот что, давай сюда присяжного стенографиста, и я все это ему продиктую!
И в два часа утра среди хаотического беспорядка номера Мэнни в отеле недовольный, но расторопный судебный репортер под диктовку Мэнни составил заверенное собственноручной подписью мистера Силверхорна заявление, что, если преподобный доктор Элмер Гентри откажется уладить дело частным порядком, ему будет предъявлен судебный иск на сумму пятьдесят тысяч долларов (поверенный со стороны истца - Иммануил Силверхорн) за то, что он, вступив в непростительно близкие отношения с Хетти Даулер, склонил ее к нарушению супружеского долга.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Проснувшись в десять часов утра с головной болью, мистер Мэнни Силверхорн припомнил свою неуместную словоохотливость накануне, с тревогой развернул утренний выпуск "Адвокат-таймс" и облегченно вздохнул, убедившись, что его
Однако на другое же утро и мистер Силверхорн и преподобный доктор Гентри почти в одну и ту же минуту заметили на первой странице "Адвокат-таймс" фотокопию документа, в котором адвокат Иммануил Силверхорн утверждал, что, если доктор Гентри не пойдет на мировую, мистер Оскар Даулер подаст на него в суд за то, что вышеозначенный доктор Гентри, как утверждает мистер Даулер, склонил его жену к нарушению супружеского долга, вступив с нею в преступную связь.
Шум, который подняли зенитские репортеры, преследовавшие Элмера от его собственного дома до дома Т. Дж. Ригга и дальше за город; подробности его карьеры в утренних и вечерних выпусках всех зенитских газет, намеки на его откровенную безнравственность и нечистоплотность, наконец, сознание того, что он утратил уважение своей паствы, - все это было не самое страшное. Страшней всего было то, что агентство "Ассошиэйтед пресс" раззвонило об этой истории по всей стране и что он получил телеграммы от доктора Уилки Баннистера из Йорквильской методистской церкви и от руководителей "Напапа" с вопросом, правда ли все это, и сообщением о том, что, пока не станут ясными все обстоятельства дела, они, разумеется, вынуждены воздержаться от каких-либо дальнейших переговоров.
При втором свидании Элмера с Мэнни Силверхорном и Оскаром Даулером присутствовала Хетти, а также Т. Дж. Ригг, который держался особенно сердечно.
Они сидели в кабинете Мэнни, а в ушах у них все еще стояли звучные высказывания Оскара по поводу неосмотрительности Мэнни.
– Ну ладно, перейдем к делу, - предложил Purr, - Вы готовы?
– Я лично - да, - буркнул Оскар.
– А вы-то готовы? Где десять тысяч?
В кабинет Мэнни, оттолкнув протестующего мальчишку-рассыльного, вошел крупный и косолапый мужчина,
– Хэлло, Пит, - ласково сказал Ригг.
– Хэлло, Пит, - с беспокойством сказал Мэнни.
– Это еще кто, черт возьми?
– сказал Оскар Даулер.
– О-о… Оскар!
– шепнула Хетти.
– Ну, как, готова, Пит?
– спросил Т. Дж. Ригг.
– Кстати, друзья, разрешите представить: мистер Пит Рис, владелец сыскного агентства. Понимаете, Хетти, я рассудил, что если вы сумели обстряпать такое дельце, у вас, вероятно, довольно интересное прошлое. Интересное, а, Пит?
– Да так, ничего особенного. Среднее!
– сказал мистер Питер Рис.
– Скажите-ка, Хетти, почему в полночь двенадцатого января тысяча девятьсот двадцатого года вы уехали из Сиэтла?
– Не ваше дело!
– взвизгнула Хетти.
– Не мое, да? Ну тогда, значит, это дело некоего Артура Л. Ф. Морриси - он как раз оттуда. Мистер Морриси был бы очень рад получить весточку о вас, узнать ваш теперешний адрес и теперешнюю фамилию. Ну, а что вы расскажете нам, Хетти, о том, как вы отбывали срок в Нью-Йорке за магазинную кражу?
– Катись ты к…
– Нет, нет, Хетти, - хихикнул Ригг.
– Нельзя выражаться неприлично, не забудьте, что здесь сидит священник! Ну как, хватит с вас?