Эльминстер должен умереть!
Шрифт:
Двое ответили ему недружелюбными взглядами. Первого он знал — это был некий Белсарт Хокблейд, мрачный, небритый мужчина, суровый и жестокий, зато непоколебимо верный Короне. Лицо мужчины в мантии было ему незнакомо — но смахивало на виденное в битве у Тетгарда, лицо боевого мага, пытавшегося применить Искусство во время панического отступления. Напуганного до самых костей.
— Хокблейд, — спросил он, кивая на бледного, напряженного мага. — Кто твой друг? Боевой маг?..
— Лортон Айронстон, — резко ответил маг, не дожидаясь Хокблейда. — И мне поручили
— Кто поручил?
— Ганрахаст, королевский маг Кормира, — отрезал Айронстон. — По просьбе самого короля, как сказал нам лорд Вэйнренс.
Эльминстер кивнул. Членов этого приветственного комитета должно быть трое. Последний, видимо, сейчас крадется у него за спиной...
— Ну? — рявкнул Айронстон. — Мы требуем ответа, мудрец Долины Теней! Если ты не заметил, мы находимся в Кормире — и здесь мы представляем закон, а не ты. Закон, единый даже для старых хитрых архимагов, привыкших нарушать правила и поступать как им хочется. Тебя, Эльминстер, обвиняют в краже магических предметов Короны и в убийстве — в убийстве рыцарей королевства, включая их лорда-командующего, и как минимум четырех боевых магов.
— В убийстве? На меня и мою госпожу напали посреди ночи, под звездами, в глухом лесу, дюжина человек бросились на нас, швыряя магию, вопреки моим предупреждениям, что это приведет их к смерти. На нас напали превосходящими силами, и нам пришлось защищать себя. Часть нападавших скрылись с помощью магии, а другие полегли в бою. И ты — которого там не было — называешь их смерти «убийством»? Убийца — это тот, кто ищет смерти других и находит ее. Они пытались быть убийцами, да. Всех их предупреждали — и слишком поздно они поняли, что у глупой агрессии бывают последствия.
Эльминстер прервался, чтобы улыбнуться Айронстону тонкой, как у призрака, улыбкой.
— Урок, который, быть может, предстоит выучить и тебе.
Тот ответил с презрительной насмешкой:
— Седобородые советы от одинокого старика с большим ртом? Я весь дрожу. А еще у меня аж дыхание перехватывает от того, как нагло ты пытаешься оправдать свои преступления. Ты признаешь, что сразил верных кормирцев, выполнявших поручение Короны, сопротивляясь им. Значит, ты убийца. Не пытайся сбежать от наказания с помощью хитрых слов. И заявления, будто на протяжении своей долгой жизни ты только и делал, что защищал других, тоже не помогут.
Старик торопливо оглянулся через плечо, как будто прекрасно видел во тьме, затем снова повернулся к двум кормирцам, по-прежнему сжимая что-то в руках, и пожал плечами.
— Я в самом деле страж и защитник. Почему же это не может быть моим оправданием? Ты ведь боевой маг, и оправдываешь этим как свои поступки, так и свое высокомерие.
Айронстон не впечатлился.
— Ты? Защитник чего? Видимо, собственных интересов, которые ты провозглашал интересами Мистры. Ты влезал в чужие дела, нарушал законы и свергал королей. Ты никогда не защищал закон, порядок или законное правительство —
— С последним я соглашусь. Я не был таким как он, хотя по мере того, как годы делали с ним то, что сделали со мной, он все больше и больше видел вещи с моей точки зрения. Он был когда-то моим учеником — и сейчас, когда люди говорят о старине Ванги, используя слово «могущественный», следующим обычно бывает слово «назойливый».
Хокблейд торопливо задушил что-то, подозрительно напоминавшее смешок.
Боевой маг Айронстон покосился на него, затем наградил таким же уничижительным взглядом Эльминстера. Тот добавил:
— Я боролся за мир, справедливость и порядок, но до сих пор не встречал правителя, который сам стремился бы к этим вещам, вместо того, чтобы время от времени случайно их находить. Впрочем, возможно я еще встречу такого; прошло всего двадцать столетий или около того.
— Так ты позволяешь себе сомневаться в суждениях Драконьего Трона?
Эл посмотрел ему в глаза.
— Да. Большинство людей, даже заметив нависшую угрозу, не делают ничего. «Это не мои проблемы», говорят они себе. Они ищут оправдания, выкидывают опасность из головы, занимаясь повседневными делами. И ничего не предпринимают. Но не я.
— В моих глазах это делает тебя мятежником или по меньшей мере преступником.
— Ааа, еще один из тех блюстителей закона, что определяют вину, не затрудняя себя мелкими неудобствами суда. Это ведь так утомительно, правда?
— Ты смеешься надо мной, старик. Повторяю, ты стоишь на кормирской земле, подчиняешься моей власти, и...
— Нет. Даже самый последний из кормирцев не подчиняется твоей власти. Если бы ты сказал «нашей власти», потрудившись включить сюда доброго рыцаря, что стоит рядом...
— Хватит словоблудия. Ты боишься использовать магию, как мне говорили, так что сдавайся, или мы убьем тебя.
— Очень законопослушно, юный Айронстон.
Боевой маг тонко улыбнулся.
— Ты можешь остаться на месте. Можешь шагнуть вперед, оказавшись в досягаемости меча сэра Хокблейда. Или можешь сбежать, дав мне право убить беглого преступника, пытавшегося избежать задержания.
— Понятно. Победа любой ценой.
Айронстон пожал плечами.
— В бою ничего не имеет значения. Кроме победы.
Глаза Эльминстера, голубое на сером, спокойно смотрели на него.
— О? Если ничего не имеет значения, значит, и сражаться не за что, парень.
— Я устал от этого, — фыркнул Айронстон. — Хокблейд, взять его!
Эл быстро швырнул предмет, который сжимал в правой руке, в лицо Айронстону. Предмет взорвался облаком черного порошка, от которого маг всхлипнул и беспомощно рухнул на пол, вцепившись в лицо, хрипя и кашляя.
— Черный перец! — воскликнул рыцарь, выхватив кинжал и швырнув его в Эльминстера. — Но меня на старые арфистские трюки не поймаешь!