Эльминстер. Рождение мага
Шрифт:
– Однажды ты сказал, что смог бы научиться любить меня. – Ее глаза вдруг вызывающе блеснули.
Потерявший дар речи, совсем бледный, Эльминстер кивнул.
– Так покажи мне, чему ты научился, – тихо сказала богиня, и прохладное белое пламя охватило их обоих.
Эльминстер почувствовал, как сгорела вся его одежда, когда посреди языков пламени они поднялись в воздух, прямо в утреннее небо над обвитым зеленью каменным постаментом. Их губы встретились, и Эл почувствовал, как неукротимая сила вливается в него…
Тележка скрипела так громко, что могла разбудить
– Просыпайся, Хастарл, – пробормотал он, величественно потягиваясь и снова зевая. – Потому как грядет Бедгарл Нримз, знаменитый торговец сырами. Тележка нагружена доверху кругами шарпкрамбла и…
Что-то привлекло его взгляд, и он посмотрел в сторону старой усыпальницы, а затем чуть выше, и третий зевок замер на полдороге. С открытым ртом Бедгарл застыл в изумлении.
Он смотрел – нет, таращил глаза – на парящий в небе шар голубовато-белого пламени, сияющий невыносимо ярко… Присмотревшись, хотя очень жгло глаза, он увидел, что в самом сердце шара плавают полускрытые двое людей! Мужчина и женщина… Бедгарл посмотрел на них, протер слезящиеся глаза и снова посмотрел, а затем бросил тележку и, вопя от страха, без оглядки побежал по дороге, по которой только что явился сюда.
О боги, не надо было съедать столько улиток! Аммут, как всегда, права… о боги, ну почему он не послушался ее?
Уставшие, они плавали в объятиях друг друга, укрывшись от палящего солнца в тени старого могучего дерева. Белое пламя исчезло, и теперь Мистра казалась просто томной, красивой, земной женщиной. Ее голова лежала на его плече, когда она тихо сказала:
– Теперь наши дороги должны разойтись, Эльминстер. Чем больше я хожу в человеческом облике, тем больше силы уходит из меня, тем меньше я становлюсь. Как Мириала, трижды я умирала, спасая тебя: здесь, в замке Илхундила и в тронном зале Аталгарда… С каждой смертью я уменьшаюсь.
Эльминстер взглянул в ее темные глаза. Он уже открыл рот, чтобы ответить, но она, приложив палец к его губам, продолжила:
– Однако тебе нет нужды оставаться одиноким: мне нужны соратники в Королевствах – мужчины и женщины, верно служащие мне, магия которых доведена до степени искусства. Я бы очень хотела видеть тебя одним из моих Избранных.
– Все, что пожелаешь, Госпожа, – наконец ответил Эльминстер. – Приказывай!
– Нет. – Глаза Мистры были печальны. – Это должен быть твой свободный выбор… и прежде, чем так быстро соглашаться, знай, что я прошу о службе, которая может продлиться на тысячу тысяч лет. Эта дорога трудна… долгая-долгая гибель. Ты увидишь, как Аталантар, со всем его народом и гордыми башнями, исчезнет с лица земли и, забытый, рассыплется прахом.
Ее темные глаза не отпускали его взгляд. Эльминстер покачивался в воздухе, и ему стало страшно. Богиня продолжала:
– Мир вокруг тебя будет меняться. Я буду повелевать тебе сделать что-нибудь трудное, что может показаться жестоким или бессмысленным. Немногие будут рады твоему появлению, а с некоторыми ты будешь заводить дружбу из одного только страха перед ними.
Она немного отплыла от него, и теперь они стояли в воздухе лицом друг к другу.
– Более того, я не подумаю о тебе ничего плохого, если ты откажешься.
Эльминстер снова заплакал. Сквозь слезы ему удалось хрипло произнести:
– Госпожа, умоляю тебя… приказывай мне! Ты предложила мне две самые большие драгоценности – твою любовь и цель моей жизни! О чем еще может просить человек? Я сочту за честь служить тебе… сделай меня, умоляю, одним из твоих Избранных!
Мистра улыбнулась, и мир вокруг как будто стал ярче.
– Благодарю, – сказала она. – Хочешь начать сейчас или тебе надо время пожить для себя?
– Сейчас, – решительно ответил Эльминстер. – Не хочу ждать, когда в душу заползет сомнение… Пусть это будет сейчас.
Мистра склонила голову, торжество горело в ее глазах.
– Будет больно, – сурово сказала она, снова подплывая к нему.
Их губы соприкоснулись, из ее глаз в его глаза ударила молния, отразившаяся обратно. Охватив их обоих, она опалила его до костей. От боли Эльминстер хотел закричать, но обнаружил, что не может дышать. Он был разорван, раздавлен, уничтожен и унесен в бурное пламя, и уже ничто не имело значение…
– Что за сказки ты рассказываешь? – У Аммут, когда она гуляла, всегда было хорошее настроение. Она запрокинула голову, и великолепные волосы заискрились на солнце. – Вечно придумаешь что-нибудь… Хорошенькое дельце, мой муж видит сны наяву так же, как когда храпит! Благодарю богов и в безмолвном отчаянии мирюсь с этим! Но на этот раз – бросить целую тележку наших лучших сыров, чтобы неизвестно кто умыкнул ее? Это уж слишком, мой дорогой ленивый муженек! И вот тебе мое слово, я не только отругаю тебя, но ты получишь больше, если хоть один из этих сы…
Аммут замолчала на полуслове и уставилась в небо над усыпальницей на холме. Дрожа от вновь нахлынувшего страха, Бедгарл тем не менее позволил себе совсем чуть-чуть позлорадствовать, когда жена, вскрикнув, обернулась и спрятала лицо у него на груди.
Бедгарл отшатнулся, но из объятий ее не выпустил.
– Ну вот видишь же, никого нет, – сказал он не слишком громко, бросая беспокойный взгляд вверх, на клубящийся мутный шар белого огня над храмом Ми-стры. – Ты говорила, мы соберем все наши сыры… что я не буду есть за нашим столом, пока ты не увидишь деньги от их продажи… ну и отлично, милая женушка, пусть я останусь голодным. Знаю, что останусь и…
– Ради всех богов, Бедгарл! Закрой свой рот и беги\ Аммут дернулась, словно желая освободиться от него.
Бедгарл со вздохом отпустил ее, и она вприпрыжку бросилась прочь, как кролик; Аммут помчалась обратно вниз по холму, только волосы развевались по ветру у нее за спиной. Бедгарл смотрел ей вслед. Ему вдруг дико захотелось расхохотаться, но он справился с собой и повернулся к оставленной тележке. Один из сыров упал в траву. Бедгарл задумчиво отряхнул его, положил обратно к остальным и, взявшись за ручки тележки, стал толкать ее дальше в сторону Хастарла, не обращая внимания на то, что Аммут кричит его по имени издалека позади.