Элрик из Мелнибонэ (сборник)
Шрифт:
Места для Смиоргана в «вороньем гнезде» не было. Он стоял на внешней кромке и кричал от ужаса — ему была отчаянно необходима помощь. Но Элрик продолжал свои заклинания.
— Элрик, мне конец!
Лапа демона вцепилась Смиоргану в колено.
— Элрик!
Из моря прогремел гром, на мгновение появилась молния и туг же исчезла. Из ниоткуда раздался стук лошадиных копыт и торжествующий человеческий голос.
Когда Элрик, держась за перильца, открыл глаза, он увидел, как Смиоргана кто-то медленно стаскивает вниз. Собрав все силы, Элрик перегнулся через перила и нанес удар
Элрик перепрыгнул через перила и, опасно балансируя на рее, принялся рубить нападавших, воодушевляя себя старым мелнибонийским боевым кличем. Смиорган ничем не мог ему помочь и только наблюдал. Он увидел, что Саксифа Д’Аана нет на палубе, и крикнул альбиносу:
— Элрик! Саксиф Д’Аан отправился за девушкой.
Элрик вовсю сражался с пиратами, а те старались, как могли, избежать ударов стонущего рунного меча. Некоторые даже предпочитали прыгать в воду, чтобы не встретиться с ним. Элрик и Смиорган, быстро прыгая с реи на рею, спустились на палубу.
— Чего он так боится? Почему он не прибегает к более сильному колдовству? — переводя дыхание, спросил граф Смиорган, когда они бросились к каюте.
— Я вызвал всадника,— сказал ему Элрик.— У меня почти не было времени, и я ничего не мог тебе рассказать, потому что Саксиф Д’Аан узнал бы о моих замыслах если не по моим, то по твоим мыслям!
Двери каюты были надежно заперты изнутри. Элрик попытался прорубить их Черным Мечом, но они обладали прочностью, несвойственной дереву.
— Он их запечатал с помощью колдовства, и мне их не открыть,— сказал альбинос.
— Он убьет ее?
— Не знаю. Он может попытаться перенести ее в какое-нибудь другое измерение. Мы должны...
В это мгновение по палубе застучали копыта, и за их спинами встал на дыбы белый жеребец, только теперь на нем был всадник, одетый в ярко-пурпурные и желтые доспехи. С его молодого, хотя и покрытого давними шрамами лица, окаймленного неприкрытыми густыми светлыми кудрями, смотрели темно-синие глаза.
Он натянул поводья, успокаивая коня, и внимательно посмотрел на Элрика.
— Так это ты открыл мне путь, мелнибониец?
— Я.
— Тогда я благодарю тебя, хотя мне нечем тебе отплатить.
— Ты мне уже отплатил,— сказал Элрик и дал знак Смиоргану отойти в сторону.
Всадник пригнулся к шее коня и пришпорил его, направив прямо на дверь; они прошли через дверь, как если бы та была из старой, прогнившей ткани.
Из каюты донесся жуткий крик, и, путаясь в своем золотом одеянии, оттуда выскочил граф Саксиф Д’Аан. Он вырвал из руки ближайшего мертвеца меч, бросив на Элрика взгляд, исполненный не столько ненависти, сколько изумленного отчаяния, и повернулся
Всадник тем временем уже спешился и выходил из каюты, одной рукой обнимая дрожащую девушку, другой — держа под уздцы коня. Печальным голосом он сказал:
— Ты причинил мне столько зла, граф Саксиф Д’Аан, но неизмеримо больше — Гратьеше. Теперь ты должен заплатить за все это.
Саксиф Д’Аан помедлил и глубоко вздохнул. Глаза его смотрели без испуга, достоинство вернулось к нему.
— Должен ли я заплатить сполна?
— Да.
— Я это заслужил,— сказал Саксиф Д’Аан.— Много лет удавалось мне уходить от судьбы, но от тяжести своего преступления мне было не уйти. Но любила она меня, а не тебя. И ты это знаешь.
— Я думаю, она любила нас обоих. Но тебе она отдала любовь вместе со своею душой. Я бы не пожелал взять такого ни у одной женщины.
— Тогда ты был обречен на поражение.
— Ты так никогда и не узнал, как сильно она тебя любила.
— Только... только потом...
— Мне жаль тебя, граф Саксиф Д’Аан.— Молодой человек передал уздечку девушке и вытащил свой меч.— Странные мы соперники, не правда ли?
— Ты все эти годы находился в лимбе, куда я изгнал тебя... в том саду в Мелнибонэ?
— Да, все эти годы. Только мой конь мог следовать за тобой. Конь моего отца Тендрика — тоже мелнибонийца и тоже волшебника.
— Если бы я знал, я бы убил тебя, а коня отправил в лимб.
— Ревность затмила твой разум, граф Саксиф Д’Аан. Но теперь мы будем сражаться так, как должны были сразиться тогда — сталью, один на один, за руку той, которая любит нас обоих. Это больше, чем ты заслуживаешь.
— Гораздо больше,— согласился колдун и сделал выпад, направив острие своего меча на молодого человека, который, как догадался Смиорган, не мог быть никем иным, как самим принцем Каролаком.
Исход этой схватки был предопределен. Если Каролаку это было неизвестно, то Саксиф Д’Аан знал это. Саксиф Д’Аан владел мечом не хуже любого знатного мелнибонийца, но не мог сравниться в боевом искусстве с профессиональным воином, который день за днем сражался за свою жизнь.
Двигаясь по палубе под взглядами недоумевающих головорезов, соперники сошлись в дуэли, которая должна была состояться на две сотни лет раньше. Девушка, которую оба они считали реинкарнацией Гратьеши, наблюдала за их схваткой с такой же тревогой, с какой могла бы наблюдать ее исходная ипостась за встречей Саксифа Д’Аана и принца Каролака в саду перед дворцом графа много лет назад.
Саксиф Д’Аан сражался хорошо, а Каролак — благородно, потому что ни разу не предпочел воспользоваться явным своим преимуществом. Наконец Саксиф Д’Аан отбросил в сторону свой меч и закричал:
— Хватит! Я признаю твое право мести, принц Каролак Я позволю тебе забрать девушку. Но я не принимаю твоего милосердия — гордость моя останется при мне.
И тогда Каролак кивнул, сделал шаг вперед и поразил Саксифа Д’Аана в самое сердце.
Клинок вошел глубоко и должен был бы убить Саксифа Д’Аана, но этого не случилось. Граф пополз по палубе к основанию мачты и прислонился к ней спиной. Из его раны хлестала кровь, а он улыбался.