Эм + Эш. Книга 2
Шрифт:
— Для твоего возраста у тебя шикарная фигура, — похвалил он её, задним числом сообразив, что комплимент вышел сомнительный.
Она не стала цепляться и раздувать из мухи слона, а привычно перевела всё в шутку. Это её качество он ценил больше всего. И ещё она никогда ни к кому не ревновала. Собственно, поводов он и не давал, но прежний опыт общения с девчонками показывал, что поводы для сцен ревности особо и не нужны. Достаточно, например, посмотреть без задней мысли на проходящую мимо симпатичную девушку. Или улыбнуться. Или поболтать с одногруппницей.
Однако, сам того не замечая, он менялся. Пересматривал собственные взгляды. Эти двенадцать лет разницы между ними больше его не смущали. Он даже познакомил её с Лёвой и приятелями по академии, хотя прежде и помыслить о таком не мог — вдруг будут насмехаться. И отцу ничего не стал про неё говорить — знал, что тот вцепиться в Веронику мёртвой хваткой. И тогда их отношения непременно обретут корыстный оттенок с его стороны, а ему этого не хотелось. Пусть они просто будут вместе.
Как-то само собой получилось, что жили они у Шаламова. У Вероники, конечно же, имелась своя квартира, и больше, и несравненно роскошнее. Но он к ней переезжать не рвался. Поэтому она сначала оставалась у него на ночь, а потом просто осталась, рассудив, что ничего страшного, если и этот первый шаг будет за ней, раз уж гора не идёт к Магомету. К тому же навести уют можно где угодно, было бы желание.
Но на этот раз Вероника, заехав за Шаламовым после пар, позвала его к себе.
— Там что-то будет? — поинтересовался он.
— Увидишь, — пообещала она, загадочно улыбнувшись.
Жила Вероника на окраине города в симпатичном таунхаусе, занимая половину дома. Место вообще было идиллическое — вокруг такие же опрятные коттеджики с подземными гаражами, белые заборчики, плиточные тротуары с подсветкой. Даже деревья здесь — не неряшливые разлапистые тополя, как в городе, а аккуратненькие ёлочки, все как по линейке одной вышины и посаженные на одинаковом расстоянии друг от друга.
Само жилище впечатляло не только простором, но и почти полным отсутствием стен. Прихожая, кухня, гостиная и столовая имели весьма условные границы.
— Круто у тебя! — присвистнул Шаламов, скидывая кроссовки у дверей.
— Спасибо, мне тоже нравится. Между прочим… — начала Вероника, но Шаламов уже осваивался в гостиной, пробуя на мягкость диваны и кресла. Потом подошёл к круглому стеклянному столу, накрытому на двоих. Дорогой фарфор, золочённые приборы, хрустальные фужеры, свечи. Он повернулся к Веронике и вопросительно поднял бровь:
— Я о чём-то опять забыл?
Вероника лишь улыбнулась в ответ.
— Ну? Что за повод? День рождения у тебя… в конце июля, верно? Тогда что?
— Сегодня ровно месяц, как мы стали встречаться. Знаю, — тут же начала оправдываться Вероника, заметив в нём лёгкую обескураженность, — это глупо, но вдруг захотелось…
— Да ничего глупого, ты
— Тогда иди мой руки, ванная на втором этаже, а я пока принесу закуски и вино. Или шампанское?
— Решай сама, а я как ты, — пожал плечами Шаламов, поднимаясь по лестнице.
На втором этаже обнаружились две спальни и, судя по антуражу, рабочий кабинет Вероники. Но интерес у него вызвала комната с огромным на всю стену окном и заставленная тренажерами, которые он тут же и опробовал.
Когда же Шаламов спустился в гостиную, то увидел, что в кресле весьма по-хозяйски расселся незнакомый пожилой мужчина. Вероника выглядела растерянной — очевидно, визит нового гостя стал и для неё самой неожиданностью.
— Здрасьте, — поприветствовал он мужчину, тот повернулся и, недобро прищурившись, вперился в него едким взглядом.
Сергей Петрович Гайдамак, живший в другой половине дома, увидел дочь и её нового кавалера из окна, когда те подъехали к дому. Цепкий глаз старого таможенника увидел всё, что нужно — обычный шалопай, клюнувший на их деньги, это ж ясно как день. А Ника этого не замечает, потому что этот смазливый молокосос заморочил ей голову. Любовь слепа.
Этот щенок озирался вокруг, видать, уже прикидывая, как будет тут жить с его дочерью на всём готовом! Не на дочь его смотрел, нет, а на богатые дома и дорогие тачки. Сергей Петрович стиснул челюсти.
«Ну нет, — процедил он, — если ты рассчитываешь запустить свои жадные ручонки в наш карман, ничего у тебя не выйдет. И отец твой, этот прощелыга, дорого заплатит за свои игры. Я покажу вам, как дурить мою дочь».
Через минуту он уже был на половине дочери.
— Папа? — опешила она. — Что-то случилось?
— А разве обязательно должно что-то случиться? Просто так прийти к своей дочери я не могу?
— Конечно, можешь, просто… у меня сейчас гости… — лепетала дочь. Неужто она выпроводит его, родного отца, из-за этого проходимца?
— Он?
Она кивнула.
— Ну что ж, думаю, пора нам и познакомиться.
Она постояла в нерешительности, потом вздохнула и прошла на кухню за приборами.
«Ну хоть не выставила, и на том спасибо», — горько усмехнулся Сергей Петрович.
Ничего, он этого хитреца быстро на чистую воду выведет. Все их ходы и хитрости раскусит на раз. И даже хорошо, что Вероника увидит своими глазами, как он сдёрнет маску с этого жиголо.
Да, ей будет поначалу неприятно и, может быть, даже больно, и он уже за это ненавидит их ещё больше. Но лучше так, сразу, чем она будет страдать потом. Любую болезнь легче вылечить на ранней стадии, пока ещё не так запущено. Один раз он уже упустил этот момент, и Ника выскочила замуж за такого же прощелыгу. Сколько бедной пришлось натерпеться! И ведь упрямая не жаловалась отцу, скрывала и выгораживала выходки мужа. Всё надеялась, что этот её Полянский, пьяница и бабник, исправится. Тогда всё всплыло совершенно случайно — этот пьяный идиот, её муж, посмел поднять на неё руку.