Эмблема предателя
Шрифт:
Не говоря уже о ванной комнате в пансионе, где все удобства ограничивались тазом и кувшином.
И это ее дом. Он думал, что больше никогда ее не увидит.
"Наверное, она меня стыдится", - подумал он, с тоской вспоминая, как она велела ему молчать.
– Какая грязная вода!
Пауль удивленно поднял голову. Алиса стояла в дверях ванной комнаты с веселой улыбкой на губах. Несмотря на то, что бортики ванной доходили ему почти до плеч, а поверхность воды покрывала серая пена, молодой человек покраснел.
–
– Пытаюсь соблюсти баланс, - улыбнулась она, глядя как Пауль прикрывается единственной рукой.
– Я тебе кое-что должна за то, что ты меня спас.
– Учитывая, что это мяч твоего брата сбросил меня с лестницы, я бы сказал, что да, кое-что должна.
Алиса не ответила. Она пристально посмотрела на него, задержав взгляд на плечах и мускулистых руках. Отмытая от угольной пыли кожа оказалась очень светлой.
"Интересно, нежная ли она. Похоже, что да", - подумала Алиса.
– В любом случае, спасибо, Алиса, - сказал Пауль, приняв ее молчание за немой укор.
– Ты помнишь мое имя.
Теперь замолчал Пауль. Блеск глаз Алисы его удивил, и ему пришлось отвести взгляд.
– Ты так возмужал за этот год, - продолжила она через какое-то время.
– Это всё корзины с углем. Такие тяжелые, что кого угодно сделают силачом.
– Как случилось, что ты стал таскать уголь?
– Это долгая история.
Она взяла стоящий на углу ванны табурет и села совсем рядом.
– У нас достаточно времени. Так что можешь рассказывать.
– А ты не боишься, что тебя здесь застанут?
– Полчаса назад я легла спать. Экономка лично в этом убедилась. Но мне не составило труда обвести ее вокруг пальца и прийти сюда.
Пауль взял кусок мыла и стал крутить его в руке. Пена постепенно исчезала.
– После той вечеринки мы с тетей очень серьезно повздорили.
– По вине твоего кузена?
– Нет, причина была в другом. Это случилось много лет назад и касается моего отца. Мать говорила, что он погиб при кораблекрушении, а в тот день выяснилось, что все эти годы она мне лгала.
– Взрослые всегда нас обманывают, - со вздохом сказала Алиса.
– Нас с матерью вышвырнули на улицу. И эта работа - самое лучшее, что я смог найти.
– Я думаю, что тебе повезло.
– Ты называешь это везением?
– дернулся Пауль.
– Работать от зари до заката, не имея ни гроша в кармане и никаких перспектив на будущее? Хорошо везение, ничего не скажешь!
– У тебя есть работа, независимость, самоуважение, наконец, - сказала она, все больше распаляясь.
– Если бы ты знала, с какой радостью я бы обменял все эти блага вот на это, - указал он вокруг.
– Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь. Правда ведь, Пауль?
– Имею, и гораздо большее, чем тебе кажется, - не сдержался он.
– Ты уродуешь свою красоту и ум под этим бунтарским фасадом и тратишь время впустую,
Он резко замолчал, осознав, что только что сказал, и увидел, как на нее нахлынули чувства, словно в камине раздули огонь. Пауль открыл было рот, чтобы извиниться, но решил, что это будет только хуже, и промолчал.
Алиса медленно поднялась с табурета. На мгновение Пауль решил, что она уходит, в грядущие годы он еще много раз неправильно поймет намерения девушки. Она же лишь приблизилась к ванной, встала на колени рядом, склонилась над водой и поцеловала его в губы. Поначалу Пауля словно парализовало, но потом он начал отвечать на поцелуй.
Алиса отодвинулась и пристально на него посмотрела. Пауль понял, в чем заключена красота этой женщины: в бесстрашном блеске ее глаз. Он подвинулся и тоже ее поцеловал, но на этот раз слегка приоткрыв губы. Алиса ответила ему языком, поначалу робко, а потом со страстью. Через некоторое время она вырвалась из его объятий.
Они снова посмотрели друг на друга, а затем она вдруг окунула руку в воду.
– Что ты делаешь?
– хрипло спросил Пауль.
– Рискую.
Вода оказалась холоднее, чем она ожидала.
Рука коснулась его живота, который был упругим, гладким и твердым, словно доска. Она нежно провела рукой по напряженным мускулам, по-прежнему глядя ему в глаза и даже не замечая, что грязная вода намочила рукав ее платья. Затем рука опустилась ниже, взъерошила волосы на его лобке и вдруг наткнулась на пенис, отвердевший, как палка. Пауль прикрыл глаза и застонал.
– Я сделала тебе больно?
– Нет, - ответил он, сглотнув.
– Всё в порядке.
Она обхватила пальцами его пенис. Он оказался намного толще, чем ей представлялось. Весь свой опыт она почерпнула из зачитанных журналов, которые отец держал у себя в столе. Иногда по ночам она выбиралась из своей комнаты и пробиралась в кабинет отца, чтобы их полистать. Они садилась возле окна и читала их при свете луны, и сердце ее при этом замирало от возбуждения и страха, что ее могут здесь застать. Сопровождающие эти картинки истории были написаны фривольным языком, который казался ей смешным и при этом возбуждающим, с экстравагантными сравнениями.
Но в эту минуту все былые чувства показались ей лишь бледной тенью по сравнению с тем, что она испытала, лаская Пауля. Ведь это происходило по-настоящему.
– Не останавливайся, - прохрипел он чужим, странным голосом.
"Никто не делал ему этого раньше", - подумала Алиса, счастливая и гордая.
Ей хотелось сбросить одежду и забраться в ванну к Паулю, ощутить его член внутри себя. Пользуясь тем, что его глаза по-прежнему были закрыты, она запустила руку себе под юбку и принялась медленно себя ласкать.