Эмблема с секретом

Корецкий Данил Аркадьевич

Делать нечего, втроем мы направились к коттеджу. Меня проводили в гостиную с камином и высокими окнами. Стекла наверняка бронированные. Невиданный в Америке забор выдал назначение этого места – спецобъект. Значит, тут все устроено так, что не сбежишь. Везде телекамеры, датчики движения, ночью на территорию выпускают собак. Скорей всего, доберманов.

– Вы на пороге неслыханного международного скандала, господа! – торжественно объявил я. – Немедленно снимите с меня наручники! Объявите причину ареста! И приведите мне германского консула!

– Сядь и сиди, писатель. Сейчас всех приведем!

Агент

Циммер по-свойски – толчком – усадил меня в кресло у большого письменного стола с компьютером, стопкой бумаги и набором гелевых ручек. Потом, вынув из кармана хромированные кусачки, перекусил пластиковую полоску. Я принялся растирать натруженные запястья.

– Вы же писатель, – добродушно сказал агент Браун. – Вот и пишите. Опишите все: кто вы, где родились, кто родители, ну, вы знаете…

– Откуда мне это знать?!

– С какой целью приехали в США, с кем контактировали, с кем установили неформальные отношения, о чем разговаривали и чем интересовались…

Картина прояснялась. Птичка здесь ни при чем, и электронные адреса тоже. Скорей всего, и Том Бэнкс ни при чем, иначе спросили бы: «Кому и за что давали крупные суммы денег?» Это Джон и Барбара. Бдительные, суки!

– Можете писать ручкой, можете набирать на компьютере. Судя по ноутбуку в вашем багаже, вы умеете им пользоваться. Но свою краткую биографию в любом случае напишите от руки…

Ясно, образцы почерка. Потом возьмут отпечатки пальцев, сфотографируют анфас и профиль и начнут прогонять по своим учетам… Но там на меня ничего нет. Потом посадят на полиграф [32] , проверяя написанное. Потом…

32

Полиграф – детектор лжи.

– Вам включить компьютер? – улыбнулся Браун.

– Спасибо, сам справлюсь.

Они ушли, заперев дверь. Я на какое-то время остался предоставленным самому себе. И собственным мыслям.

Будут десятки раз допрашивать об одном и том же – ловить на микроскопических расхождениях, проведут очные ставки с этими олухами из Космической развед-ки. Проверят мою легенду. Начнут искать родственников и друзей писателя Зигфрида Майера в Берлине. Н-да. Шиш чего найдут. И вот тогда возьмутся за меня по-серьезному…

Я встал и прошелся по гостиной.

На какое-то время, похоже, придется забыть о хороших новозеландских винах. И о плохих тоже. О представительницах французской культуры, да что там – обо всех брюнетках и блондинках! Даже о рыжих. Об афроамериканках, азиатках, латинках, славянках… Сколько это продлится, интересно? Если докажут шпионаж – лет двадцать пять. Если останутся только подложные документы и незаконный въезд в страну, то лет восемь. По местным меркам это немного…

* * *

ЦУП [33] , Средняя полоса России

23 октября 2011 г.

– Это наш лучший инженер-оператор, Пархоменко Владимир Юрьевич! – лучезарно улыбаясь, сказал начальник

Центра. – Ювелир своего дела! Передвигает аппараты с точностью до сантиметра! А это наши гости – Иван Иванович и Петр Петрович…

Инженер имел вид простецкий и несколько напуганный. Растерянно хлопая глазами, он переводил взгляд со своего самого большого начальника на двух незнакомцев, похожих друг на друга, как близнецы-братья или как клоны, выращенные по одному стандарту в специальной лаборатории. Одинаково рослые, широкоплечие, в одинаковых костюмах, с похожими в своей незапоминаемости лицами и явно ненастоящими именами.

33

ЦУП – центр управления полетами космических аппаратов.

– Очень приятно познакомиться, Владимир Юрьевич! – Иван Иванович по-родственному улыбнулся и крепко пожал оператору вялую и потную от напряжения ладонь. – Мы хотим, чтобы вы перевели «Космос-2251» вот на эту орбиту в указанное время. Желательно одним импульсом.

Он перестал улыбаться и протянул листок с несколькими строчками отпечатанных букв и цифр. Пархоменко взял, вчитался, пожал плечами.

– Это достаточно простая задача…

Он замолчал, хотя в воздухе повисла недосказанная часть фразы: «И почему здесь столько начальства?»

– Вот и отлично! – кивнул Иван Иванович. – До времени «Ч» ровно полтора часа.

Они прошли к пульту. Когда Пархоменко занял свое место и положил руки на панель управления, его «простецкость» исчезла. Сейчас он напоминал пианиста-виртуоза перед ответственным концертом. Начальник и гости замерли за его спиной, как почтительные слушатели, внимательно наблюдая, как руки инженера порхали по кнопкам и клавишам. На мониторе появился давно отработавший свой срок «Космос».

– Я готов, – негромко доложил Пархоменко. – Можно хоть сейчас осуществить перевод: новая орбита пуста.

– Нет, Владимир Юрьевич, – мягко, но настойчиво вмешался Петр Петрович. – Перевод должен быть произведен в указанное время, с точностью до микросекунды…

– Но принимающая орбита свободна! – повторил оператор.

– С точностью до микросекунды, – повторил Петр Петрович.

Томительно тянулись минуты. Наконец время «Ч» наступило. Оператор дождался когда тонкая, с волосок, стрелка достигла нужной цифры, и тут же нажал кнопку. У сопла двигательной установки на миг вспыхнул огонек. Движение спутника на мониторе не было заметно, но сменяющиеся в углу монитора цифры показывали изменение его местоположения. И вдруг «Космос», как в мультипликации, дернулся, деформировался и исчез! На его месте расползалось облако пара и рой осколков.

– Что это?! – испуганно вскрикнул Пархоменко. – Я вывел его в нужную точку и в указанное время! И на пустую орбиту!

Начальник центра стоял, молча уставясь в экран. Он не знал, как нужно реагировать. Гости обменялись быстрыми взглядами.

– Не волнуйтесь, Владимир Юрьевич! – Иван Иванович успокаивающе положил руку на плечо взволнованного оператора. – Вы безукоризненно выполнили поставленную задачу!

Инженер-оператор с облегчением вздохнул. Начальник центра тоже расслабился и перевел дух.