Эмеслам
Шрифт:
Общая граница с Афганистаном на востоке страны делали Эмеслам уязвимым для деятельности афганских террористических группировок. А труднопроходимость местности — где на двухстах тысячах квадратных километров выжженные солнцем солончаки сменялись густыми лесами, которые, в свою очередь, переходили в горные перевалы — усложняла любые военные действия. Восемь лет назад границу Афганистана с Эмесламом пересекли несколько террористических групп, общая численность которых составляла десять тысяч боевиков. Через короткий промежуток времени их стало больше еще на десять тысяч, а потом и вовсе численность вторгнувшихся в республику возросла до тридцати пяти тысяч.
Война прошлась по республике раскаленным мечом. До начала войны в Эмесламе
Афганские радикальные исламисты дали Эмесламу свое собственное название: «Коридор моджахедов», так как география республики позволяла им пройти от афганских опиумных полей до самого Каспийского моря. Если прибавить к этому разведанные залежи нефти в бассейне Каспия и месторождения газа на солончаковых плато, то Эмеслам становился не только удобным перевалочным узлом для террористов и наркотрафика, но и средством колоссального обогащения для того, кто его завоюет. Вот почему война в республике продолжалась целых шесть лет! Афганские радикалы и примкнувшие к ним повстанцы-месламиты, нахрапом захватившие обширные территории республики, отчаянно сражались за каждый клочок земли. В этой бойне правительственные силы Эмеслама далеко не сразу взяли вверх, так как им приходилось воевать не с простыми афганскими дикарями — а с хорошо подготовленными формированиями, вооруженными современным американским оружием, которых ко всему прочему поддерживали некоторые месламиты.
«Но вот про американские «Джавелины», я в книге, пожалуй, не стану упоминать!» — подумала журналистка с иронией.
Адрия Дравич обладала незаурядным умом и не страдала излишним идеализмом. Она излечилась от него, после того как ее отец погиб во время Бойснийской войны. Вот он-то был настоящим незамутненным идеалистом! То есть, наивным кретином. Отец действительно верил, будто денежные пожертвования, которые ему регулярно делали американские благотворительные фонды, он получает исключительно потому, что американцы желают пробудить самосознание у хорватских католиков. Отец активно пропагандировал идею отделения хорватов от Югославии, свято убежденный, что после развала страны хорваты заживут куда богаче и свободнее, чем прежде… И даже когда грянула гражданская война и начали гибнуть люди, он продолжал верить, что все это лишь временное недоразумение — вот-вот придут богатые «западные друзья» и хорваты заживут счастливо.
Адрия иногда задавалась вопросом: осознал ли отец перед своей смертью, как крупно он ошибался? Осознал ли он, что был обманут так же, как и многие другие националисты и активисты, которым, как и ему, американцы дарили деньги и убеждали в собственной исключительности? И что не в исключительности нации заключалась страшная правда, а в желании посеять рознь между народами многонациональной страны? Все оказались обмануты, все! Боснийские мусульмане, православные сербы, хорваты-католики… И после того, как дым и смрад войны рассеялись, они увидели руины растерзанной, разграбленной страны, где не было места процветанию.
Ужасы гражданской войны научили Адрию мыслить здраво. Она не желала жить на разлагающемся трупе своей родины, не имея никаких шансов на светлое будущее!
Размышляя над концепцией книги, Адрия предельно трезво расставляла приоритеты: если она напишет в книге о том, как ее отец получал гранты от американских фондов и разоблачит всю ту ложь, что лили американцы в уши ее бедного папаши, то ни одно крупное издательство не рискнет с ней связаться. Американцы хозяева современного мира! Рискни их покритиковать — и можешь ставить крест на своих амбициях. Нет, нет и нет, Адрия не собиралась поступать настолько глупо и говорить в своей книге правду!
Она написала в книге то, что хотели слышать большие дяди в большой политике. Адрия рассказала о том, как ее отец самоотверженно боролся с коммунистическим режимом, как хорваты мечтали о свободе, как НАТО во главе с США остановило Боснийскую войну и принесло, наконец-то, долгожданную демократию. Она рассказала также об массовых убийствах, совершенных сербами и о том, как они ее много раз насиловали — дабы этими ужасами подчеркнуть спасительную миссию НАТО в войне.
С тех пор Адрия Дравич никогда не отступала от своего правила: она никогда не критиковала «хозяев мира». Какой бы материал для СМИ она не готовила, о чем бы не писала в своих книгах, Адрия ни в коем случае не переступала границы дозволенного! Взамен ее заваливали выгодными предложениями от редакций авторитетнейших изданий и выплачивали солидные гонорары за ее труд. Вот и в этот раз она не собиралась нарушать свои принципы: она ни словом не обмолвится в своей будущей книге о том, что в войне на территории Эмеслама афганские радикалы имели на вооружении оружие американского производства.
И она действительно не собиралась ограничиваться интервью с президентом Эмеслама, Адрия задумала целую книгу! Пока что она не придумала для нее броского названия, но точно знала, о чем она будет: Адрия собиралась рассказать миру о борьбе оппозиции с коррумпированным правительством Эмеслама. Набросок сюжета выглядел примерно так: мечтающие о демократии оппозиционеры-месламиты подняли восстание против олигархической диктатуры в Эмесламе, попытавшись с оружием в руках и при поддержке друзей-исламистов принести свободу и равенство в свою республику — а правительство, подавляя это восстание, совершило множество военных преступлений. На западе подобная книга превосходно впишется в рамки внешней информационной войны против стран, которые находились в партнерских отношениях с Россией — то есть, Адрия Дравич по-прежнему будет в тренде!
Вечером за Адрией заехал Гуран Салмахов.
Журналистка не горела желанием ужинать с его семьей, но отказаться не могла — ей нужно было произвести на этих людей благоприятное впечатление, ведь кто-то же должен помогать ей в ее расследовании! Когда Адрия планировала свою поездку, она попросила своего издателя подыскать ей консультантов в Эмесламе, и ей порекомендовали Гурана Салмахова.
Владелец «Особого взгляда» был из числа диссидентов, которые получали гранты от разнообразных благотворительных западных фондов — Гурану Салмахову только оставалось осваивать деньги и выполнять указания спонсоров. Миссия журнала «Особый взгляд» заключалась в том, чтобы находиться в перманентной и непримиримой оппозиции к действующей власти в Эмесламе, критикуя каждый шаг правительства и исподволь пропагандировать западные ценности с полос журнала. Как и все подобного рода издания, «Особый взгляд» являлся убыточным предприятием и вряд ли мог похвастаться обширной читательской аудиторией — держаться на плаву он мог только за счет получаемых из-за границы пожертвований.