Эмиль. Теперь ты принадлежишь мне!

Аверина Екатерина

Не хочу нарываться и лишить себя шанса хоть ненадолго, хоть с Эмилем, но выбраться из этой клетки. А завтра мать вернется, я стяну телефон и узнаю, что там придумал Костик.

Спустилась в столовую. Малика сама накрывает на стол, мужчины тихо разговаривают.

Я решила, что неплохо бы помочь женщине, но Эмиль так на меня посмотрел, что я споткнулась на ровном месте.

— Сядь, — опять приказ. — Она сама справится.

Малика закончила расставлять тарелки с едой, чашки с чаем и кофе. Взяла для себя приборы, отодвинула стул, но сесть

не успела.

— С этого дня ты больше не ешь со мной за одним столом, — ледяным тоном говорит ей Эмиль. — Можешь делать это в любом другом месте или после нас, когда со стола уберешь, — у меня вилка с кусочком омлета застыла в руках, а Малика только поджала губы, покорно опустила взгляд и вышла. — Ешь, Саша, — строгости в его голосе хватило и на меня. — если не передумала ехать, конечно.

Мужчины вернулись к неспешной беседе, только Эмиль так и не отводил от меня своего темного взгляда, пока тарелка с завтраком не опустела. После прилюдной семейной сцены еда в меня влезла с огромным трудом.

Убрать со стола он мне тоже не позволил. Отправил с Шамилем на улицу, в машину. Сижу мышкой, стараюсь даже не дышать на всякий случай. Во мне все трепещет и пульсирует от предвкушения, что я выберусь отсюда.

— Поехали.

Эмиль сел рядом со мной. Непроизвольно отодвинулась и вжалась в стену. Мужчина раздраженно фыркнул и перестал обращать на меня внимание.

Я смотрю, как медленно отъезжают ворота. Внешний мир с каждым сантиметром открывается для меня все больше. Как я соскучилась по нему. По шуму города и светофорам, по своей работе, по паркам и круглосуточным магазинчикам. И вот, наконец, мы выезжаем туда. Дыхание перехватывает…

Мои ладони сжимает его рука. Вздрагиваю. Оборачиваюсь. Взгляд уставший и теплый. Теряюсь от этого. Не думала, что Эмиль способен смотреть вот так, не пожирая глазами, не сжигая. Его большой палец гладит кожу у меня на руке. Мы молча смотрим друг на друга. Альзаро двигается ближе, одновременно тянет меня на себя. Скользит ладонью на талию, прижимает к себе, зарывается носом в волосы и замирает, так и не сказав ни слова. Я тоже молчу. Не понимаю, как себя вести.

Эмиль

Позволяю себе расслабиться и прочувствовать Сашку вот такой. Хрупкой, не колючей, не перепуганной моим напором. Маленькая сжалась от неожиданности, что я не пру напролом, а просто кайфую от ее тепла. Несколько минут, когда нам никто не мешает. Дышу запахом ее волос. Устроив пару пальцев на тонком запястье, считаю рваный пульс.

Еще неделю назад в моих отношениях все было просто и понятно. Меня устраивало. Не зажигало, но, блядь, было стабильным! И если сильно доставало, я знал, как решить проблему. Сейчас не знаю. Потому что одно дело — это взять ту, которая понимает, куда попала, а другое…

Другое, когда на тебя смотрят, как на монстра, а ты осознаешь, что отпустить уже не можешь и то, что Сашка права. Я ведь такой и есть, каким она меня видит.

Страх в ее глазах — это зеркало. Раньше плевать было.

Жизнь обязывает быть мудаком. Моя семья занимается таким бизнесом, где можно сдохнуть от тех пуль, что мы привозим в Страну. Слабым быть нельзя. Это смертельно опасно. Сашка меняет что-то внутри меня, я начинаю копаться в себе и мне не нравится то, что я оттуда достаю.

— Приехали, — тихо сообщает Шамиль.

Сводная вздрагивает, и мы теряем все тепло, что успело образоваться между нами за время поездки. Оно теперь осталось лишь на моей черной рубашке и под ней на ребрах. Взял в ладони ее лицо, смял большим пальцем все еще воспаленные от моих грубых утренних поцелуев губы. Нервно сглотнул образовавшийся в горле ком.

— Не надо, — едва слышно просит, когда я наклоняюсь ближе. Зависаю, принимая решение между своим «хочу» и «хочет она». Точнее не хочет.

— Посиди с Шамом. Я быстро.

Выхожу из машины, закуриваю. В пару затяжек уничтожаю сигарету давясь терпким дымом до тошноты.

«Поплыл, Альзаро» — усмехаюсь сам себе вбегая вверх по ступенькам. — «Как пацан!»

Секретарь тестя оглядела меня с ног до головы окончательно отрезвляя. Две секунды, чтобы накачать себя привычной злостью, и я опять ее игноря прохожу в кабинет чиновника. Он с раскрасневшимся лицом орет в трубку на своего безопасника.

— Валера, твою мать!!! Да я тебе кадык вырву, если ты, сучонок, не найдешь мне до сделки все, что вынесли! За что я тебе бабки плачу? — психует он, а я наслаждаюсь. — Эмиль! — скинув вызов обращается ко мне на повышенном.

— Я бы попросил, — осаживаю его.

— Извини. Нервы, — тушуется, хватается за стакан с водой. — Мне склад обнесли. Все стволы для последней сделки вывезли, — прикидываю, как бы монополизироваться и не давать родственнику возможность торговать моим оружием. Слушаю в пол уха нытье и причитания. А то я не знаю, чем ему это грозит.

— Я здесь при чем? — сложил руки на груди привалившись плечом к стене.

— Да сядь ты, — машет рукой на стул. — Не раздражай.

— Спасибо, но я тороплюсь. Звони ментам, пусть ищут, — жму плечами. — Мне нечем тебе помочь.

— А дай мне своего Макса, — просит отец Малики. — он быстро найдет.

— Нет. Я своих спецов не отдаю, не продаю и не предаю, — разминаю шею до приятного хруста. На массаж бы… отключаюсь от очередной порции стенаний.

— Эмиль, ну мы же не чужие люди, — запел тесть. А еще недавно говорил совсем иначе. — ты же сын мне, — давлюсь смехом, он замечает и снова меняется в лице. По глазам вижу, в его башку пришла правильная догадка. — Подожди… — напрягаются его плечи. Глаза сужаются в полоски собирая морщинки у внешних уголков. — Твоих рук дело? — поджав губы складывает пазлы внимательно изучая меня. — Это ты! Камеры, охрана вся живая. Чужие бы положили, а твои парни только поломали моих немного. И знали, где искать. Ах ты ж… — сжимает руки в кулаки, бьет ими по столешнице. Стакан подпрыгивает, падает на ребро разливая остатки воды.