Эмили из Молодого Месяца. Восхождение
Шрифт:
— Миссис Адамсон права, — сказала Эвелин. — Было бы гораздо лучше, если бы тытоже пореже ходила на вечеринки. Своим поведением, Илзи, ты вызываешь ненужные разговоры.
— Уж ты-то, во всяком случае, вчера вечером ни на какие танцы не ходила, не правда ли, дорогая? — уточнила Илзи, снова широко (и не без злорадства) улыбаясь.
Эвелин покраснела и, приняв высокомерный вид, промолчала. Эмили уткнулась в конспект, а Илзи и Мэри вышли из комнаты. Эмили хотелось, чтобы Эвелин тоже ушла. Но та не имела ни малейшего намерения оставить ее в покое.
—
— У менянет никакой власти над Илзи, — холодно ответила Эмили. — Кроме того, я не считаю, что она ведет себя неправильно.
— О, моя дорогая девочка... вы же сами слышали, как она сказала, что дала пощечину миссис Адамсон.
— Миссис Адамсон это пойдет на пользу. Она отвратительная женщина: вечно плачет, когда у нее нет абсолютно никаких причин для слез. Это совершенно невыносимо.
— Ну, а как насчет того, что Илзи вчера опятьпропустила урок французского, чтобы прогуляться вдоль реки с Ронни Гибсоном. Если она будет поступать так слишком часто, она в конце концов попадется.
— Илзи пользуется большим успехом у мальчиков, — сказала Эмили, зная, что Эвелин сама хотела бы пользоваться таким же.
— Но не у тех, у каких надо. — Эвелин сменила тон на снисходительный, инстинктивно чувствуя, что Эмили Старр не выносит, когда к ней обращаются снисходительно. — За ней вечно бегает толпа невоспитанный мальчишек... положительные, если вы заметили, не обращают на нее внимания.
— Ронни Гибсон вполне положительный, не так ли?
— Хм, а как насчет Маршалла Орда?
— Илзи не имеет никаких дел с Маршаллом Ордом.
— Еще как имеет! Она каталась с ним до полуночи в прошлый вторник... а он был пьян, когда брал лошадь в платной конюшне.
— Не верю! Все это неправда — до последнего слова! Илзи никогда не ездила с Маршаллом Ордом. — От негодования у Эмили побелели губы.
— Я слышала об этом от очевидца. Об Илзи повсюдуходят разговоры. Возможно, у вас нет власти над ней, но немного повлиятьна нее вы ведь можете. Хотя... вы сами иногда совершаете глупости, не правда ли? Быть может, без всякого дурного намерения. Например, тогда, когда вы отправились на дюны возле Блэр-Уотер и купались там, раздевшись донага? Об этомзнает вся школа. Я слышала, как брат Маршалла хохотал над этой историей. Скажите сами, моя дорогая, разве это не было глупо?
Эмили вспыхнула от гнева и стыда — и в той же мере из-за того, что Эвелин Блейк назвала ее «моя дорогая». То прекрасное купание при луне... как опошлили его эти люди! Она не станет обсуждать эту историю с Эвелин... она даже не скажет ей, что на них были нижние юбки. Пусть думает, что хочет.
— Боюсь, вы не все понимаете, мисс Блейк, — произнесла она с тонкой холодной иронией, придавшей совершенно обычным словам невыразимо глубокое значение.
— О, вы принадлежите к «избранному народу»,
— Да, — ответила Эмили спокойно, не отрывая глаз от конспекта.
— Ну, не сердитесь так, дорогая. Я заговорила об этом только потому, что досадно наблюдать, как бедная Илзи падает в общественном мнении. Мне она, пожалуй, даже нравится, бедняжка. А еще хорошо бы, она одевалась не в такие яркие цвета. Это алое вечернее платье, в котором она была на концерте «приготовишек»... право, это так нелепо.
— Мнепоказалось, она выглядела в нем как высокая золотистая лилия в алых листьях, — сказала Эмили.
— Какой вы верный друг, дорогая. Интересно, стала бы Илзи защищать вастак, как вы ее. Ну, думаю, мне не следует мешать вам заниматься. У вас в десять письменный экзамен по английскому, да? Его проведет мистер Сковилл: мистер Траверз заболел. Не правда ли, у мистера Сковилла очень красивые волосы? Кстати, о прическах, дорогая... почему вы не спустите боковые пряди волос пониже, чтобы прикрыть уши... хотя бы их верхнюю часть? Я думаю, это было бы вам больше к лицу.
Эмили решила, что, если Эвелин Блейк еще раз назовет ее «дорогая», она запустит в нее чернильницей. Ну почемуона не уйдет и не даст ей позаниматься?
Но у Эвелин была в запасе еще одна неприятная для Эмили тема.
— Этот ваш неотесанный юный друг из Стоувпайптауна сделал попытку напечататься в «Пере». Он прислал патриотическое стихотворение. Том показал его мне. Я чуть не умерла от смеха. Одна строчка была просто восхитительна: «Канада, как юная дева, встречает своих сыновей». Слышали бы вы, как хохотал Том.
Эмили сама едва сумела удержаться от улыбки, хотя была ужасно раздосадована тем, что Перри делает себя мишенью насмешек. Ну почемуон не может правильно оценить свои возможности и понять, что крутые склоны Парнаса ему не одолеть?
— Я считаю, что редактор «Пера» не имеет права показывать отклоненные произведения посторонним, — сказала она холодно.
— О, Том не считает меня посторонней. А это была, право, слишком хорошая шутка, чтобы ни с кем не поделиться... Ну, пожалуй, я забегу в книжный магазин.
Эмили вздохнула с облегчением, когда Эвелин попрощалась и вышла. Вскоре вернулась Илзи.
— Эвелин ушла? В оч-чень благожелательном настроении она сегодня с утра! Не могу понять, что в ней находит Мэри. Мэри — славная девушка, хоть и неинтересная.
— Илзи, — начала Эмили серьезно. — Ты каталась по окрестностям Шрузбури с Маршем Ордом поздно вечером на прошлой неделе?
Илзи уставилась на нее в изумлении.
— Нет, дорогая моя глупышка, не каталась. Но мне нетрудно угадать, где ты услышала этусплетню. Даже не знаю, кто с ним катался.
— Но ты пропустила урок французского и гуляла вдоль реки с Ронни Гибсоном?
— Peccavi [48].
— Илзи... тебе не следовало... право же, ты...