Эмилиан (Вафидис) Слова и наставления
Шрифт:
Первые пребывают в естественной среде для совершения подобных подвигов. Вторые, то есть иеромонахи, находятся в Церкви, окормляющей мир, живут в мученичестве пастырского служения, наставляя мятущиеся души стада Божия.
Не может быть, чтобы они не любили мученичества, не искали трудов и болезней, не готовили себя к новым и новым подвигам. Не может быть, чтобы в своем кипучем, затягивающем служении они не пытались выкраивать время для тишины и священных духовных подвигов. При этом они не могут не предвидеть наступления «краха» своего пастырского служения. Неудача, не потому что они сами не способны преуспеть в деле, но потому, что миссия духовного служителя в Церкви должна потерпеть неудачу, чтобы свидетельствовалась сила
Ревнитель Илия был послан свидетельствовать об истине и проповедовать Бога живого. Какие же, однако, результаты своей миссии увидел этот святейший пророк? То, как Бог выхватил его из жизни прежде, чем тот успел закончить свое дело, было, без сомнения, чудом, но при этом и ударом по делу пророка. Однако несомненно то, что именно ради этого мученичества его и послал Бог.
Святой Иоанн Предтеча свидетельствовал об истине и обличал беззаконие. А беззаконие продолжилось и до сих пор господствует над миром. Пророк лишен своей честной главы. Он не достиг успеха, но стал Предтечей Христовым, главой пророков.
Где то множество апостольских Церквей, которые основали апостолы на Востоке? Где подвиги и чудеса, которые совершали многочисленные святые? Куда делись тысячи проповедников Слова Божия? Мир продолжает валяться в тине греха.
И наши собственные дети, и наша паства, и наш народ, за которых мы изнуряем себя и сражаемся, давайте признаемся в этом, будут жить в грехе своих сердец, в страданиях, в которых живет все общество, они перейдут в вечность в тот определенный момент, когда Бог сам сочтет нужным исхитить их.
Бог дарует победу тем способом, которым Он открылся Исаие. Когда Господь посылал Своего пророка, Он предсказал ему неудачу, но предрек и следующее: Святое семя будет корнем ее (Ис. 6, 13), то есть Сиона, словно Он ему сказал: «Ты потерпишь неудачу. Мир же в тот час, когда вкусит слова Моего или хлеба, начнет проклинать Меня, отрекаться от Меня и кричать: «Уходи, Боже». Но семя, брошенное посреди Сиона, наделено животворящей силой Святого Духа, оно станет стволом, основанием, корнем, древом веры; семя, которое выдержит проверку столетий, вихрь греха и потоп зла. Оно сохранит «оставшееся» Израиля и преобразит его в Церковь, Тело Сына Божия, Отца спасающихся».
Это семя живо в монашестве. Монашество есть ствол Церкви и напоминает о Божественных правах в сердцах людей и о тех правах, которые люди могли бы испросить у Бога и о которых они часто не знают до тех пор, пока не столкнутся с ними лицом к лицу, не откроют для себя монашескую жизнь.
Бог удостоил человека чести монашества, через которое укрепился мир. «Через них — монахов — встал мир, и человеческая жизнь была почтена». Поэтому давайте будем иметь больше доверия к тем обетам, которые мы давали, надевая нашу монашескую схиму, какими бы мы ни были, каким бы великим и сильным ни было наше собственное «я» (или наше представление о нем).
Пусть нас радует то, что мы удостоены монашества и через него становимся сонаследниками мученичества святых. Давайте же прекратим ропот на любое служение, какое бы мы ни приняли на себя, и не будем забывать, что наше призвание — это призвание мученичества за нас самих и за всех людей ради Бога. Бог напояет благодатью землю. Так неужели Он не наполнит благодатью сердца всех членов Своей Церкви, подобно тому, как исполнил ею наши?
Мне бы хотелось напоследок высказать одно пожелание всем нам — иметь доверие к Богу, памятование о Нем и горячую любовь к Нему. Что есть мы? И что есть Он? Все люди, весь мир и все мы, со всем величием нашего сердца, нашими подвигами и нашей любовью, не можем достичь даже мизинца Бога или тысячной доли Его святости.
Так давайте признаемся сами себе, что мы ничтожны. Это достаточно для того, чтобы нам как мученикам, подобно винограду в виноградном прессе, быть растаптываемым и под ногами любви Божией
Перевод А. Ю. Никифоровой.
Жизнь Святой Горы и человеческое общество
Монахи на Святой Горе объяты чувством, что они составляют единое целое. Этот, кажется, более склонен к созерцанию, а тот — к деятельности. Один в высшей степени благоговеен, другой более свободен. Вон того пришедший на Афон паломник, пожалуй, сочтет крайним, а он живет самым естественным для него образом. А этого посетитель сравнит с хулиганом, какие бывают в миру. Да, может быть. Однако он «хулиган Божий», который ежедневно предстоит перед Господом. Кто может отказать ему в праве приметатися в дому Бога (Пс. 83, 11)?
В одной из монашеских книг говорится, что если инок осмелится рассуждать о вещах, которых он не пережил сам, то его начнут преследовать демоны мщения («да не станем, будучи сами незрелы и не стяжав зрелого плода, наставлять и учить других, чтобы не сделаться игрушкой бесов»).
Однако я надеюсь, что сегодня этого не произойдет, потому что вы все своим присутствием, жаждой познания и любовью воспрепятствуете им гнаться за мной со словами: «Ты сказал о том, во что не веришь и чего не понимаешь сам»…
Я думаю, что Богу и Владычице Богородице приятно и угодно, когда говорят о Святой Горе. Но рассказчик должен быть ангелом или равным ангелу…
Святогорская жизнь, столь таинственная и сокровенная в храминах келий и сердец, в богослужебных собраниях, в то же время так близка каждому и открыта для всякого человека - будь он духовным лицом или бездомным и блуждающим сиромахой. Ибо Святая Гора живет, словно единое возлюбленное Богом творение в нежных объятьях мира, который привязан к Афону, оберегает его и время от времени подпитывает новыми монахами.
Кому случилось побывать на Святой Горе хотя бы однажды, тот знает, что монахи принимают паломников с улыбкой и любовью, и каждый понимает, что эта улыбка и эта любовь есть одно: распахнутое в небеса окно, отблеск сияния сердец святогорцев. Видят паломники и то, что живут монахи в ликовании и в блаженстве, насыщаясь денно и нощно многоблаженством имени Иисусова и пением псалмов. Каждый день они омываются ими. И если и есть что–то, в чем бы они могли выразить себя, так это имя Господне.
Монахи, вечно испытывающие жажду в памятовании о Господе, будучи соединенными и с теми, кто близко, и с теми, кто далеко, в молитве предстательствуют за всех людей [6] , за их обожение. Вся жизнь святогорца — это молитва и плач о падшем и страждущем Адаме и радость о воскресении всего рода человеческого. Подобна небесной жизнь монаха, но в то же время она проходит в человеческом обществе. Поэтому вернее сказать: она есть богочеловеческое собрание людей и святых. Следовательно, это нечто совершенно чужое и в то же время очень близкое каждому из нас.
6
О молитве монахов за весь мир говорят многие святогорские монахи. Этому учил своих духовных чад старец Силуан Афонский: «Господь двигает душу Своею благодатью молиться за весь мир… возможно, что кто–нибудь подумает: как же я буду молиться за весь мир, когда сам за себя не могу молиться? Но так говорят те, кто не познал, что Господь слушает наши молитвы и приемлет их» (Цит. по кн.: Старец Силуан. М., 1994. С. 459–460). Так говорил и старец Паисий: «…и сразу же перейди к общей молитве за весь мир: «Помилуй весь мир Твой» (Цит. по кн.: Старец Паисий Святогорец. Слова. Том 2. Салоники. М., 2002. С. 312–313) . — Примеч. ред.