Эмиссары
Шрифт:
– Я приветствую вас, достойный, - Собеско решил вести себя максимально вежливо, насколько это возможно.
– Достойнейший!
– недовольно рыкнул Пзуунг.
– Прошу прощения, достойнейший, - Собеско добавил в голос немного иронии.
– Просто ранее мне не приходилось общаться с персонами такого высокого ранга.
Пзуунг сердито зыркнул на Собеско, чувствуя какой-то подвох, но придраться было не к чему, и он только недовольно пожевал губами.
– О чем ты говорил с департаментским советником Буонном?!
– вдруг напористо спросил он.
Собеско мысленно вздохнул. Опять пришельцы интригуют
– О текущей ситуации на Филлине, - учтиво сказал он вслух.
– Мы преимущественно обсуждали возможности для укрепления мира на планете.
– Конкретнее!
– рявкнул Пзуунг.
– Ну, например, мы много внимания уделили теме взаимного доверия. Мы сошлись во мнениях в том, что именно его недостаток больше всего мешает взаимопониманию.
– Хватит вилять, филит!
– Пзуунг оперся руками о крышку стола, словно намереваясь встать во весь свой огромный рост.
– Вы готовите бунт, а Буонн потребовал, чтобы вы отложили его на после принятия Филлины под Высокую Руку! Я видел, вы вчера обменивались сигналами! Вы сговорились!
– Ваши предположения совершенно не отвечают действительности, - холодно сказал Собеско, всеми силами стараясь не показать охватившего его смятения.
Он твердо решил отрицать все до конца, вопреки любым обвинениям и уликам. К тому же, формально он был прав: они с Буонном договаривались несколько о других вещах.
– Не лги мне, филит!
– лицо Пзуунга исказилось от ярости. Он был по-настоящему страшен, словно танк, готовый сорваться с места, чтобы смять и раздавить непокорного.
– Предъявите мне запись разговора!
– Собеско оставалось только нагло блефовать.
– Покажите мне место, где мы говорим о восстании сразу же после церемонии!
– Ты будешь еще ставить мне условия, мерзавец!?
– крышка стола загудела под ударом громадного кулака, стоявший сбоку на ней массивный письменный прибор жалобно задребезжал.
– Да ты знаешь, кто я такой?! Я - управитель этой планеты, я могу сделать с тобой все, что захочу! Ты обязан мне повиноваться!
– Пока - нет, - хладнокровно сказал Собеско. Ему было не по себе, но страха он не испытывал.
– Вы станете управителем только после церемонии. Если она, конечно, состоится.
– Ты признаешься?! Вы все-таки хотите бунтовать?!
– А в чем я должен признаваться?!
– пожал плечами Собеско, выдержав тяжелый, буквально вбивающий в пол взгляд пришельца.
– О восстании говорили вы, не я. Но если вы и дальше будете пытаться присваивать себе полномочия, на которые вы пока не имеете права, вы можете и дождаться...
– Хватит!
– рыкнул Пззунг.
– Тебе все равно не поможет твое жонглирование словами! Ты будешь делать то, что я тебе велю!
– И что вы хотите мне повелеть?!
– Собеско буквально физически почувствовал, как огромный камень свалился у него с души. Пришелец не подслушивал разговор с Буонном и не имел точной информации о нападении на базы. И это было самое важное.
– Первое!
– Пзуунг уже не пытался подавить Собеско ревом и яростью, из него словно выпустили часть воздуха.
– Все вопросы вы должны решать не с Буонном, а со мной!
– Что вы имеете в виду, достойнейший?
– позволил себе уточняющий вопрос Собеско.
– Через две с половиной дюжины дней
– Я буду первым человеком на планете, от моих решений будет зависеть очень многое. Я готов выслушивать ваши предложения. Со мной можно будет договориться. Но каждая проблема будет иметь свою цену.
– И в чем будет выражаться эта цена?
– осторожно спросил Собеско. Неожиданная смена темы застала его врасплох.
– В золоте, - разъяснил Пзуунг.
– Лучше всего - в ювелирных изделиях, имеющих художественную ценность. Ты будешь моим связным. Я буду называть цену, ты - вносить плату. Понял?!
– Я не уполномочен самостоятельно принимать такие решения, достойнейший, - мягко сказал Собеско.
– Но я обязательно доведу ваше предложение до своего руководства.
– И конечно, замолвишь сам словечко-другое, - Пзуунг издал несколько мелких смешков, из-за которых его тело затряслось, словно громадный студень.
– И запомни: нерешаемых вопросов нет, есть только вопрос цены. Но никаких бунтов, уяснили?! Будете бунтовать, я вас сгною!
– Я понял, достойнейший, - кивнул Собеско.
Великий Боже, как хорошо, что у пришельцев есть продажные чиновники!
– Хорошо. Это первое, - произнес Пзуунг.
– Теперь второе. Ты сейчас расскажешь под запись, о чем вы говорили с Буонном. И особенно, о том, что Буонн знал о вашем бунте, но лишь хотел, чтобы вы его отложили.
– Но мы ни о чем таком не говорили!
– запротестовал Собеско.
– А какая тебе разница?
– ухмыльнулся Пзуунг.
– Главное, чтобы это было зафиксировано.
– Зачем это вам?
– немного удивился Собеско.
– Я ведь не являюсь гражданином Империи, и вы никак не сможете использовать эту запись в качестве доказательства.
– Это не твоего ума дело, филит!
– рявкнул Пзуунг.
– Я приказываю, ты повинуешься, понял?!
– А если - нет?
– медленно спросил Собеско.
Он и сам осознавал, что поступает вопреки здравому смыслу и трезвому расчету. Логика подсказывала, что хорошие отношения с Пзуунгом надо сохранить любой ценой. Будущий управитель планеты, верховный представитель Империи на Филлине не просто был продажным, но сам, открыто и по собственной инициативе, предлагал свои услуги! Даже такой дилетант в вопросах разведки, как Собеско, понимал, насколько ценным может быть такой контакт, и какие блестящие возможности заключались в его разработке. Чтобы получить все это, надо было просто сдать Буонна - всего-навсего, еще одного пришельца, врага по определению, к тому же, лично приложившего руку к смерти Чирра Чолля и плену самого Собеско.
Разведка и дипломатия не терпят чистоплюйства, - уговаривал себя Собеско. Ты служишь народам Филлины, и если ради их выгоды ты должен предать одного пришельца - предай! Благая цель оправдывает средства! И вообще, какое тебе дело до разборок между пришельцами?! Ты ведь уже погубил одного из них, помнишь начальника планетной СБ?...
И все же, что-то мешало Собеско сделать этот, безусловно, необходимый, полезный и выгодный шаг. Буонн был врагом, но врагом честным. Он искренне пытался понять филитов и найти устраивающий всех выход, чтобы сохранить мир. Он многим рисковал ради мира и взаимопонимания, и предать его, помочь Пзуунгу добиться его отстранения, а то и ареста было... неправильно.