Эмма и незнакомец
Шрифт:
— Я не позволю тебе обидеть ее, — произнес мальчик со спокойной решимостью. Дрожавший прежде пистолет он держал теперь прямо.
Макон издал тяжелый скрипучий вздох и провел рукой по густым волосам.
— Я опробую свой кнут на тебе, — ровно сказал он Нитаниелу.
Натаниел нервно облизал губы.
— Не слушай его, — еле прошептала Эмма. — Сайрус не позволит ему обидеть тебя — и Стивен тоже.
Рука Макона снова окунулась в ее волосы, сильно дернув.
— Заткнись, — прошипел он.
— Я сказал
— Кажется, мне придется сначала заняться тобой, — сказал он решительно. Он направился к Ната-ниелу, и в этот ужасный миг Эмма прочла намерение мальчика в его испуганных глазах.
— Нет! — закричала она, соскакивая с кровати. — Натаниел, не надо!
Макон сделал еще шаг, и раздался выстрел. И Эмма, и мальчик, в ужасе наблюдали, как старший брат Стивена упал, сначала опустившись на колени, а потом растянувшись на полу с раскинутыми руками. Ковер пропитался кровью.
— Бог мой, — прошептала Эмма, закутываясь в халат, и бросилась на колени рядом с Маконом. Его старые грехи были забыты — ничто не имело значения, кроме сохранения его жизни. — Натаниел, беги и привези доктора — быстро.
Мальчик стоял на пороге, все еще держа в руке пистолет. В лице не было ни кровинки.
— Натаниел! — снова крикнула Эмма, как раз когда в комнату вбежали трое слуг. Натаниел очнулся, бросил пистолет на пол и, спотыкаясь, подошел поближе.
— Он умер?
Эмма и Джубал переворачивали Макона на спину. Он дышал, но был без сознания. Рубашка пропиталась кровью, и невозможно было определить, где рана.
— Нет, — отрывисто сказала Эмма. — Иди и привези доктора, Натаниел, сейчас же.
Он кивнул, повернулся и ощупью пошел из комнаты.
Пальцы Эммы стали липкими от крови Макона, когда она расстегивала рубашку и искала рану. Она оказалась слрава, на дюйм или два ниже ключицы.
Макон застонал.
— Давай положим его на кровать, — сказала Эмма, и они с Джубал с помощью еще одной женщины оттащили его на кровать Эммы.
— Из него хлещет кровь, как из поросенка, — беспокоилась Джубал.
Эмма нашла ближайшее место от раны, где бился пульс, и сильно прижала его тремя пальцами, как делала когда-то Хлоя, когда Эмма наступила на ржавый обруч от кадки и поранила колено. Кровь перестала литься, только сочилась.
— Дайте горячей воды, — крикнула Эмма, надеясь, что ее услышат.
В следующий час Эмма и Джубал сумели остановить кровотечение, промыть и перевязать рану. Но Макон все еще был без сознания.
Прошел еще один час, прежде чем приехал доктор. Он в изумлении уставился на Эмму, когда она встретила его в холле с растрепанными волосами и в халате, красном от крови.
— Я не ранена, — успокоила она мужчину, не зная, что рассказал ему Натаниел. — Это Макон.
Дородный мужчина с белоснежными волосами прошел следом за Эммой в комнату,
— Что случилось? — спросил доктор, раскрывая свой саквояж и доставая стетоскоп.
Наклонившись над Маконом, он слушал его сердце и объяснения Эммы. Она мямлила о попытке покушения на нее Макона — все казалось теперь нереальным.
— Не представлял, что обнаружу здесь, — сказал доктор, когда она закончила. Он снова выпрямился. — Я никогда не видел никого в таком потрясении, как этот мальчик. Он все говорил, что произошло убийство.
Эмма ничего не говорила, пока он развязывал рану, дезинфицировал и снова перевязывал.
— Чертовски хорошо обработана рана, — сказал доктор, поворачиваясь к Эмме. — Это вы?
У Эммы перехватило горло и возникло извращенное желание рассмеяться над иронией происходящего. Она не могла ничего сделать, чтобы спасти Стивена, человека, которого любила больше жизни, но вырвала Макона, своего злейшего врага, из объятий смерти.
— Мне помогала Джубал, — сказала она.
Он пристально разглядывал ее поверх очков в железной оправе.
— Вы молодая жена Стивена, да? Я думал, что вы на суде своего мужа. Конечно, Макон всегда славился своим обхождением с дамами.
Эмма почувствовала, как заломило низ живота, когда она поняла, что подразумевалось, щеки окрасились румянцем, но она сумела говорить ровно и с холодным достоинством.
— Макон может славиться хорошим обхождением с дамами, доктор, но это дама любит своего мужа. Я не поощряла своего деверя оказывать мне знаки внимания.
Старик испытующе смотрел на нее, потом робко улыбнулся.
— Извините, миссис Фэрфакс, — сказал он. — Просто мне показалось странным, что вы здесь, в Фэр-хевене, вместо того чтобы быть в городе, в суде, как все жители. Даже угроза желтой лихорадки не удержала их дома.
Эмма не собиралась объяснять, чувствуя, что ничем не обязана этому отвратительному человеку, но потом ей пришло в голову, что, возможно, ему придется помогать появиться на свет ее ребенку.
— На меня подействовала жара и духота, — призналась она, — и я упала в обморок.
Доктор посмотрел на нее проницательными глазами.
— Может быть, вы носите ребенка.
Он никогда не узнал, как страстно Эмма надеялась на то, что он прав. Она отвела глаза, смущенная необходимостью обсуждать такой интимный вопрос с кем-либо, кроме Стивена.
— Возможно, — сказала она.
Он пошел по коридору вниз со своим черным саквояжем.
— Я вернусь к Макону перед закатом. Мне кажется, к тому времени он придет в себя и будет жаловаться на боли.
Эмма неловко кивнула, она заранее ужасалась при мысли, как объяснить происшедшее Стивену. Он захочет убить Макона и даже почти смертельная рана не остановит Стивена.