Эмоции холода
Шрифт:
Не успела.
Спустя несколько секунд последовали еще три залпа, но они уже попали в защитное поле. Я не знала, что делать. Корабль трясло. Значит, первый залп все-таки достиг главной цели – двигателя. Хорошо, что это – уникальный корабль и у него есть запасной. Для другого бы корабля это был смертельный выстрел, сейчас же требовалось только время для перенастройки корабля на другой вид двигателя.
А есть ли у нас это время? И могу ли я им как-то помочь? Все-таки моя жизнь тоже в опасности, и мне хотелось бы ее дорого продать в случае чего.
Я опять захотела побежать на капитанский мостик, а потом резко остановилась.
Но не успела я развить эту тему у себя в голове, как рукава на моем костюме засветились, и с правого запястья с переливающимся синим цветом раздалась жесткая команда, которая не терпела пререканий. Говорил Капитан.
– Немедленно пройди на капитанский мостик.
– Уже иду! – я мгновенно соскочила с места.
Честно сказать, пробираться по кораблю, который постоянно трясет – специфическое удовольствие. Еле поднявшись по витой лестнице на третью палубу, я оказалась на капитанском мостике. Хотя такой мостик я видела впервые. Как оказалось, вся лицевая часть корабля была центром управления. Достаточно просторная площадь, на которой находился дальше всех от «лобового» стекла в четыре палубы на высоком подиуме капитанский стол с панелями управления. Прямо у подножья подиума имелся похожий стол, обычно занятый Технарем или Механиком для контроля над состоянием корабля. У самого стекла с максимальным расстоянием друг от друга находились еще два стола, но эти отвечали за плазменные пушки и защиту. За эти столы обычно садились только в самых крайних случаях – такой, как этот. Но больше всего меня удивил передатчик эманаций у самого стекла; на толстой железной ножке был огромный серебряный шар. Такое могли изготавливать только гномы из своего необычного железа – они были слабыми эмпатами и могли воспринимать далекие отголоски эмоций, что позволяло им знать насколько хорошо или плохо к ним относятся. Этот же металл, урдит, выполнил функцию гигантского усилителя. Но при всей его уникальности им могли пользоваться только эмпаты. Меня это мгновенно напрягло: здесь на корабле есть эмпат, который ни в коем случае не должен узнать обо мне. А вот я его вычислить обязана!
Я постаралась сразу же отключиться от своих эмоций.
На капитанском мостике был Капитан на своем месте, прямо под его столом сидел высокий тощий мужчина со смуглой кожей. Каштановые волосы были в дредах и растрепанно лежали на плечах, слегка приоткрывая заостренные мочки на ушах. Он постоянно почесывал куцую щетину и пытался что-то наладить на панели. Наверняка, Механик. Значит, это тот самый гениальный изобретатель, Гурий Сон! За панелями-близнецами сидели Олан и Розалинда. Они нервно перекрикивались, стараясь что-то отладить у себя.
Гаяс увидел меня и махнул рукой, подзывая к себе. Остальная его команда даже внимание не обратила.
– Чем могу помочь, Капитан? – серьезно спросила я. Да и как тут веселиться.
– В чем ты сильнее: в контроле корабля или в военно-защитной функции? – он вцепился в меня взглядом, как собака в кость.
– Оба
– Олан, Гур, немедленно идите переключать двигатель! Рика, садись за правый штурвал плазмы. Я на контроле. – нас вновь ощутимо тряхнуло, – БЕГОМ! – от этого крика мы разбежались, как тараканы, по своим местам.
Я осмотрела свою панель – все знакомо, не зря столько в симуляторе сидела! Проблема только в том, что стрелять не в кого! На радаре не показано ни одного вражеского корабля. Перед глазами тоже нет противника, а это означает, что пока мы не переустановим двигатель и не сможем развернуться, чтобы прицелиться – нам придется надеяться на защитное поле, которое уже изрядно потрепалось. Даже самонаведением воспользоваться нельзя из-за дурацкого скрывающего покрова.
Потекли тягучие минуты ожидания. От них появлялся кислый привкус во рту. Я чувствовала сумасшедшее напряжение Гаяса и Розы. Вдруг мое сознание зацепил отголосок злорадства. Я встряхнула голову, и опять просканировала помещение. Снова дикое напряжение, и прямо передо мной злорадство. Интересненько. Я пристально уставилась на шар из урдита. Похоже, что для таких эмпатов, как я, он работает, словно проводник на эмоциональном поле. Гном бы такого в жизни не почувствовал. А что, если попробовать передать эмоции в обратном направлении?
Я медленно обернулась к Капитану, который напряженно всматривался в свою панель. Не знаю, как я буду объяснять свои возможности (если все удастся) или глупость (если ничего не удастся), но попробовать стоило.
– Капитан Самилов! – как можно более уверенно начала я, – Позвольте мне подойти к урдиту? – и мне кажется, что я даже дыхание задержала, ожидая его ответ.
Он перевел тяжелый взгляд на меня. В его взгляде не читалось вопросов типа: зачем или почему. Он просто был испытывающим, пробирающим до костей. Спустя несколько бесконечно долгих секунд он просто кивнул и вновь уставился на панель.
Я выдохнула и быстро подошла к шару. Подумав, положила на него руки, и тут меня накрыло: целая волна злорадных, веселящихся эмоций. Но что меня больше поразило, они шли потоками с трех разных сторон: самый главный, большой поток из под брюха корабля, второй – маленький, ровно за сломанным двигателем, и третий, такой же небольшой, висел прямо передо мной. Я широко распахнула глаза и уставилась в ту точку, из которой предположительно шли эмоции. Долго всматриваясь, я наконец различила смутные очертания небольшого военного шаттла.
– Капитан! – сипло выговорила я, – Позвольте сделать залп! – и медленно обернулась к Гаясу. Его тяжелый взгляд осветила заинтересованность.
– Какова цель? – строго спросил он.
– Шаттл противника перед нами! – Капитан резко встал и подскочил к окну.
– Я не вижу здесь никого! – с недоверием уставился на меня.
– Есть! – упрямо сказала я, – Позвольте сделать залп! – Мне сложно ему показать этот небольшой шаттл, который я видела только благодаря способностям эмпата. Очень сильного эмпата.