Эмоциональные триггеры. Как понять, что вас огорчает, злит или пугает, и обратить реакцию в ресурс
Шрифт:
Когда ты обряжаешься в смерть, словно в платье, то проникаешься ее ценностью – и учишься высоко ценить жизнь. И в других людях я видела больше как чудесных, так и чудовищных сторон, мало-помалу принимая новые ценности: заботу, верность, умение зреть в корень. Кей Джеймисон, «Беспокойный ум»[14]
Глава 5. Гнев
Уж лучше дать свободу языку
И высказать, что в сердце накопилось.
У.
Бывает, гнев охватывает нас внезапно, без предупреждения, как взрыв. Наш партнер затевает перепалку (или ссору инициируем мы сами). Его задевает какая-то мелочь. Понятно, что она одна не могла вызвать такую бурную реакцию. Значит, мы вступаем в битву с триггерами.
Согласно словарю, гнев определяется как раздражение, сильное негодование, порой вызванное несправедливостью. Мы возмущаемся, злимся на несправедливое отношение к нам или к другим. И эти чувства совершенно нормальны. Вполне уместно злиться на непорядочное поведение. Однако, как мы увидим в этой главе, можно проявлять гнев ненасильственным, контролируемым образом. Мы хотим, чтобы на нашу борьбу за справедливость обратили внимание. А это осуществимо только в том случае, когда человек, с которым мы общаемся, услышит наши слова и поймет наши чувства без страха и угрозы. Чтобы создать атмосферу защищенности, особенно в отношениях с близкими, нужно использовать такие ресурсы, как уважение, самоконтроль и уместное выражение сильных чувств. Для этого нужна практика, о которой мы и поговорим.
Напомню, что префронтальная кора головного мозга обуздывает эмоции и корректирует их проявления, чтобы мы могли принять плодотворные решения. Когда триггер заставляет нас разозлиться, в игру включается миндалина. Она сканирует местность на предмет угроз и стимулирует гнев (или страх), чтобы мы эффективно справились с проблемой. Поскольку миндалина также представляет собой хранилище ранних эмоциональных воспоминаний, мы воспринимаем сегодняшнюю угрозу с той же остротой, как много лет назад, когда были беспомощным ребенком. Когда это происходит, когнитивным процессам сложно мобилизовать свои резервы для борьбы с триггерами, пока мы не вернем себе осознанный покой – а его гнев обычно уничтожает. То есть мы можем получить доступ к ресурсам, когда вернем себе осознанность. И этому навыку можно научиться.
ЭТО ГНЕВ ИЛИ АГРЕССИЯ?
Следует различать адекватный гнев (чувство) и агрессию – театральность, истеричную вспышку, несдержанность. Первый всегда под контролем, вторая – выходит из-под контроля. Сложно поверить, что мы способны сохранять спокойствие, даже когда злимся, но это вполне реально, если каждый день практиковать осознанность. Мы научимся воспринимать происходящее, каким бы неприятным оно ни было, со спокойным пониманием и объективностью.
Мы злимся на телесном и эмоциональном уровнях. И это можно делать в приемлемых рамках – настойчиво, решительно, но без агрессии. Мы высказываем свое отношение к несправедливому поступку, но делаем это с уважением. Это и есть настойчивость. Мы не переступаем черту и не набрасываемся на людей с угрозами, оскорблениями, насмешками и враждебностью. Это чистой воды агрессия.
Иногда мы испытываем на себе гнев или агрессию со стороны других людей. Как и все прочие чувства, гнев – форма общения. Человек, выбравший агрессию, не намерен вести диалог: он хочет нас обругать. Гнев же информирует, поэтому стоит внимательно к нему присмотреться и прислушаться. Он открывает диалог. Агрессия, напротив, нацелена на то, чтобы заткнуть нам рот и унизить. В случае ассертивного гнева мы воспринимаем людей, которые спровоцировали нас, как равных, а не как мишень для нападок. Гнев предполагает равенство. Агрессия – это угроза, она превращает человека в жертву нашей ярости.
Иногда нам кажется, что мы боимся гнева, но на самом деле мы опасаемся агрессии. Адекватный
Гнев указывает на последствия действий или слов человека и объясняет, какую реакцию они вызвали у нас. Агрессор же унижает человека, он не стремится к пониманию, для него главное – излить свою ярость.
Агрессия – это обвинения; при адекватном гневе мы несем ответственность за свои чувства. Мы видим в человеке, заставившем нас негодовать, катализатор (как и во всех триггерах), а не причину (каковой триггеры не являются). Наш гнев направлен на конкретные факты происходящего, задетая гордость тут ни при чем. Агрессия связана с негодующим эго; гнев же – это реакция на боль. Поскольку вероятность ранить человека существует в любом общении, примем ее как данность жизни. Главное, что в нас не говорит возмущенное эго и мы не представляем угрозу для окружающих. Пусть нам больно, но мы все равно готовы к открытому общению. Раздутое эго считает, что оправданны любые его действия, включая оскорбления. Разозленное адекватное эго стремится оправдаться, но при этом соблюсти справедливость. Мы не лицемерны – мы хотим выразить свои чувства.
Высокомерное эго стремится сохранить свой статус, нападая на того, кто вызвал его ярость. Это враждебная разобщенность, которая вносит разлад между людьми. Она противоречит нашему естественному стремлению к эволюции, к развитию, к сплоченности и взаимосвязанности. Агрессивный человек обособляет себя от всех остальных; разозленный человек, напротив, стремится к общению. Он хочет примириться с людьми, а не наказывать их. Его цель – прощение, а не затаенная обида. Вот почему гнев может сосуществовать с любовью, а агрессия – нет. В гневе мы расстроены, но связь между людьми не нарушается; в состоянии агрессии мы не только расстроены, мы разрываем эту связь. Гнев – кратковременное чувство; он появляется, достигает пика и ослабевает за несколько минут. Агрессия, распаленная жаждой мести и озлобленностью, может сопровождать нас всю жизнь.
И гнев, и агрессия предполагают горечь. В обоих случаях нас печалит и уязвляет триггерное событие. При адекватном гневе мы показываем не только свою злость, но и боль и печаль. Однако агрессор боится такой уязвимости. Он скрывает свое горе, отрицает его, маскирует за устрашающей яростью. Удивительно, что мы демонстрируем чувства, похожие на гнев, чтобы избежать искреннего проявления гнева. При адекватном гневе мы принимаем, осмысляем и отпускаем боль. При агрессивной реакции мы отказываемся от этого, предпочитая продолжительную вражду.
Хотя во внешних проявлениях гнев и агрессия во многом схожи (к примеру, у человека краснеет лицо), между ними существуют важные отличия. В гневе мы повышаем голос, чтобы расставить важные для нас акценты. Цель – привлечь внимание человека и дать ему возможность ответить. Агрессии же свойственны крик и ор, призванные напугать оппонента. Жестикуляция, сопровождающая слова гневающегося человека, очень эмоциональна, однако при агрессии она выглядит угрожающе и нарушает личное пространство оппонента. Это уже не телесное выражение чувств, а позерство, которое вполне может перейти в реальное физическое нападение. Наконец, гнев – это просьба измениться. Агрессия, то есть темная сторона гнева, – это требование измениться под угрозой плохого исхода.