Эмотестер
Шрифт:
Он сидел на стуле посреди комнаты, не шевелясь, традиционно в черной одежде и непрозрачном шлеме и действовал на меня как удав на кролика. Я не могла ни двигаться, ни моргать, ни дышать, ни думать.
– Он засек твоего мужа во дворе. – Только сейчас я обнаружила, что в комнате еще люди, мы их называли «наша террористическая группировка» – Ольга и Сашка, такая же влюбленная пара, наши давние друзья, рискующие после Соглашения жизнями, но не перестающие любить.
– Мы рядом были, и, в общем, вариантов-то не было, – будто извинялась Ольга.
– И чего нам с ним делать? –
– Я тоже не знаю, – прошептал мой несчастный муж, понимая, что из-за него все близкие люди на волоске от смерти.
Я обняла его, мои кончики пальцев заскользили по его спине, окаменевшей от напряжения мышц, почувствовала, как те расслабляются, а ниже живота опять просыпается мужское желание, передается через кожу мне, пробуждая то, что я долго прятала. Эмотестер запищал, и с ним застонал черный страж:
– Нет, пожалуйста, только не это, не надо!
Мы переглянулись. Сашка первым обрел речь: спасатель, эмчеэсник, потеряться в незнакомой ситуации для него немыслимо.
– А то что?
– Больно. – Черный вцепился в края стула.
– Эй, да ему от эмоций больно! Давайте-ка дружно сейчас включим эмоции на полную и убьем гада! – сжала кулаки маленькая Ольга, чью пятнадцатилетнюю дочь два года назад навсегда забрали стражники.
– Спасибо, так лучше, – судорожно всхлипнул пленник, разжимая руки или что там у него на самом деле.
Мы переглянулись. Ладонь, лежащая все это время на моей пояснице, соскользнула, и мой муж шагнул вперед.
– Рассказывай. Почему вы так боитесь нашей любви?
– Эй, а может, стянуть с него этот чертов шлем и узнать наконец, как эти твари выглядят? – влез Сашка.
– Нет, – вдруг слова сами слетели с моих губ. Друзья обернулись, ожидая объяснений, и хотя мои страхи мне тут же показались глупыми, я о них сказала:
– Если увижу там какого-нибудь монстра, гигантского паука, кальмара или другую какую гадость, то сойду с ума. Может, хорошо, что они маскируются под людей? Я не готова сейчас узнать его настоящий облик, мне и так до истерики страшно.
Ольга кивнула. Сашка пожал плечами, мол, ну как хотите. Мой муж, казалось, не слышал этого разговора, вглядываясь в шлем со стеклом, будто измазанным копотью. Он прикрыл глаза; ртуть эмотестера потекла вверх, приближаясь к критической отметке, неумолимая, как температура больного пневмонией.
– Вы знаете, что надо делать, – прошептал он всем нам, не оборачиваясь.
Я сделала шаг и положила руки на его бедра, притянув к своим, и отпустила стоп-краны. Волна желания и страсти, доселе сдерживаемая, рванула, захлестывая меня, срывая все плотины. Я целовала такую загорелую и такую любимую шею, вдыхала запах, от которого кружилась голова, руки, будто сорвавшиеся с цепей щенки, носились, где им вздумается, залезая под футболку, под ремень, в карманы штанов и бог весть еще куда.
Эмотестер орал, как пожарная сигнализация, черный страж свалился со стула и выл, скребя по полу:
– Хватит! Хватит! Я все расскажу!
То, что
– Мне трудно будет объяснить.
– Будь добр, постарайся, – отозвалась Ольга.
– Ваша любовь… мы с таким никогда не сталкивались. Вы знаете, что вселенная, все пространство – это хаос? Все существует в нем, приспосабливаясь. И лишь ваша любовь меняет пространство, структурирует его.
– Это плохо?
– Это… непонятно. Может быть опасно. Вы можете создать другую вселенную. Можете изменять ее, подстраивая под себя. Понимаете? Не себя под нее, а наоборот. Мы так не умеем. Мы такого никогда не видели.
– Поэтому вы нам подарили оружие? – Моя подруга не сдерживала презрение, а ретранслятор пришельца не умел синтезировать эмоции.
– Мы не хотим, чтобы вы убивали друг друга. Живите. Мы дали вам лекарства, технологии. Но ненависть не созидает, она безопасна.
– Я не верю, что любовь может кого-то убить. – Как всегда, пока мы переваривали новую информацию, Сашкины мысли ускакали вперед. – Тебе правда больно от нее?
– Я… я не знаю, – замешкался черный страж. – Я не смог сопротивляться тройному накалу «красных эмоций», вы изменили пространство вокруг и захватили меня. Нам не надо дышать, есть и пить, в отличие от вас, но электромагнитные волны, которые вы излучаете… это все равно, что я отниму у вас кислород и дам другой газ. Вы задыхаетесь, но дышите. Убьет ли вас другой газ? Неизвестно, но вы бы предпочли вернуть кислород.
Мне вдруг стало нехорошо, будто меня со шпаргалкой застукали на экзамене, и преподаватель уже идет по проходу, и ты понимаешь, что произойдет дальше, но не можешь ничего изменить. Я прошептала:
– Кто-то еще из землян знает эту информацию?
– Нет, – ответил страж.
– Что теперь будет с нами?
– За вами будут охотиться.
– Хе, напугал ежа голым задом, – вдруг развеселилась Ольга. – За нами и так охотятся, у нас уже по два привода. Похищением инопланетянина больше, межгалактической тайной меньше… какая разница! Все равно убьют.
– Тех, кого забирают за нарушение Соглашения номер один, не убивают. Их… я не могу объяснить, у вас нет таких понятий. Их отправляют чинить вселенную.
– Чинить вселенную? Они живы?
– Не совсем…
– Мертвы? – не отставала Ольга.
– Не совсем… вы в таком состоянии не бываете, но мы можем вас в него ввести.
– А можете потом вывести из него? Чтобы человек жил?
– Не знаю, как ваш вид его переносит, но наш – да.
– Ладно, хватит болтать, – поднял ладонь мой муж. – Того и гляди сюда явится патруль, наши эмоции должны были переполошить эмотестеры всех стражников в округе! Инопланетянин, давай так: мы тебя отпускаем, а ты нас не трогаешь. Лучше вообще забываешь и о нас, и об этой встрече. Спрячь свой эмотестер, сбрось там все показатели на ноль.