Эмпат
Шрифт:
Оператор выхватил компактный кристаллический арбалет с пояса. Синее свечение на наконечнике зажглось. «Ликвидировать угрозу! Немедленно!» – его голос впервые потерял ледяную бесстрастность.
Но было поздно. Алекс/Корень/Печать двинулся. Не к Оператору. К стене Изолятора. К «Млечному Кварцу». Он поднял руку (лапу? щупальце?), сплетенную из багровых лоз и золотого сияния, и **ударил**.
Удар был не физическим. Это была волна чистой, неконтролируемой энергии – симбиоза агонии «Корня» и экстаза освобождения «Печати». Она ударила в «Млечный Кварц». Материал, созданный выдерживать
Алекс увидел. Увидел Оператора с арбалетом. Увидел Инженеров, мечущихся в панике. Увидел приборы Контрольной Зоны. И в этом миге абсолютной ясности, когда две его ипостаси – жертва и монстр, любовь и ярость – слились в одно целое, он понял. Понял Долг. Не Долг перед умирающим Корнем. Долг перед Лорой. Перед ее жертвой. Перед ее светом, который горел в нем даже сейчас.
Он направил всю бушующую энергию не на разрушение. На **резонанс.**
«Печать» на его груди, источник этого безумного золотого света, сфокусировала выброс. Волна энергии ударила не в стену. Она ударила в голографический планшет Оператора, все еще висящий в воздухе, в интерфейсы управления станцией «Зеркальный Лик». В цифровое сердце Гильдии в этом секторе.
*ПРЯМОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ИМПАКТ В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИНТЕРФЕЙС!* – Голос Зеркала исказился до неузнаваемости. *НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ДОСТУП! ЗАРАЖЕНИЕ ДЕВИАНТНЫМ КОДОМ! СИСТЕМЫ КОНТРОЛЯ…*
Экраны в Контрольной Зоне погасли. Затем вспыхнули ослепительным золотом и багрянцем. Системные голограммы исказились, превратившись в безумные калейдоскопы цветов. Двери Изолятора, которые начали закрываться, зависли. Сирены взревели, но их звук искажался, превращаясь в хаотичный вой. Станция «Зеркальный Лик», воплощение холодного порядка Гильдии, **заболела**. Заразилась хаосом двух слившихся аномалий.
Оператор выстрелил. Синяя спица крио-энергии пронзила воздух, целясь в гибридную грудь Алекса. Но энергетическое поле вокруг него, сплав багрового и золотого, **исказило** пространство. Луч срикошетил, ударив в потолок Изолятора, покрывая его мгновенно черным, сияющим инеем.
Хаос нарастал. Из разломов в «Млечном Кварце» повалил едкий дым. Один из Инженеров, пытавшийся перезагрузить систему, вскрикнул – его шлем взорвался изнутри ослепительной вспышкой золотисто-багрового света, спроецированного искаженными системами. Он рухнул. Другой попытался бежать к выходу, но автоматические двери сектора Гамма, пораженные вирусом, захлопнулись перед ним, превратив проход в ловушку.
Алекс стоял в эпицентре бури. Его тело продолжало трансформироваться. Багровая кора покрывала все больше, золотые прожилки «Печати» светились изнутри, как лава. Он чувствовал, как «Корень» жаждет разрушения, как «Печать» стремится к свету, к освобождению. Он чувствовал Лору. Ее присутствие в этом свете было осязаемым. Она была здесь. В этой энергии. В этом акте.
Он повернулся. Не к паникующим людям. К стене Изолятора. Туда, где «Млечный Кварц» был тоньше, где трещины сходились. Он поднял свою трансформированную руку-щупальце, сплетенную из тьмы и света. И снова ударил. На этот раз – в саму реальность. В точку соединения.
Пространство **разорвалось.** Не трещиной. **Портал.** Зияющей раной, из которой хлестали потоки нестабильной энергии, багрового тумана и ослепительных золотых
Оператор, видя открывающийся портал, понял. Он поднял арбалет, не целясь, просто выстрелил в спину уходящему монстру. Синий луч полетел.
Алекс обернулся. Не для защиты. Его гибридный взгляд – багровый и золотой – встретил взгляд Оператора сквозь зеркальный визор. В нем не было ненависти. Была… **печаль.** И понимание. Он поднял другую руку, не для атаки. Жест был странным, почти человеческим. Как прикрытие.
Синий луч вошел в портал… и исчез. Смещенный в другую реальность.
Алекс шагнул в разрыв. В бурлящий хаос между мирами. Его силуэт, чудовищный и величественный, окутанный сиянием багрового и золотого, на миг замер на пороге. Он оглянулся в последний раз. Не на станцию. Не на своих мучителей. Его взгляд (оба глаза светились чистым золотом «Печати» в этот миг) упал на грудь. На то место, где горела «Печать Разрыва». На теплый отпечаток ее руки.
Улыбка. Нечеловеческая. Но человечная в своей последней благодарности. И понимании.
«Я иду, Лора.»
Затем он шагнул вглубь. Портал сомкнулся с оглушительным **хлопком**, оставив после себя лишь осыпающиеся кристаллы «Млечного Кварца», дым, перегоревшую аппаратуру и трех ошеломленных, уцелевших людей в разрушенном Изоляторе Альфа-7. Золотисто-багровые сполохи еще танцевали на стенах, медленно угасая. Системы станции завывали в агонии, пораженные девиантным кодом. Голос Зеркала бормотал обрывки бессмыслицы, смешанной с сигналами бедствия.
Оператор опустил арбалет. Его зеркальный визор был разбит. В прорехе виднелся человеческий глаз – широко открытый, полный нечеловеческого ужаса и… первого за много лет немого вопроса. Он смотрел на место, где секунду назад стояло то, что было Образцом Тета-7-Донор. На пустоту.
«Феникс-Игнис» не состоялся. Пламя не возродило оружие. Оно сожгло клетку и улетело. Вместе со своей тайной. Своей болью. Своей любовью. В бесконечность Лабиринта.
В Контрольной Зоне, среди руин и завывания сирен, на разбитом голографическом планшете, подававшем последние признаки жизни, мигнула и погасла строка статуса:
*СУБЪЕКТ: АЛЕКС (ТЕМПОРАЛЬНЫЙ ИДЕНТИФИКАТОР: КОДИФИКАЦИЯ: БИО-АНАМАЛИЯ "КОРЕНЬ-ОМЕГА", НОСИТЕЛЬ ДЕВИАНТНОЙ АНОМАЛИИ "ПЕЧАТЬ РАЗРЫВА")**СТАТУС: ТЕРМИНИРОВАН / НЕ ЛОКАЛИЗОВАН. АНОМАЛИЯ "ПЕЧАТЬ РАЗРЫВА": НЕ АКТИВНА.**ПРИМЕЧАНИЕ: ОБРАЗЕЦ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО УТРАЧЕН. РЕКОМЕНДОВАНА ОПЕРАЦИЯ "ПЕПЕЛ" – ПОЛНАЯ ЗАЧИСТКА СЕКТОРА ГАММА И ВСЕХ ДАННЫХ ОБ ОБРАЗЦЕ. ПРОЕКТ "ФЕНИКС": ПРИОСТАНОВЛЕН ДО ВЫЯСНЕНИЯ ОБСТАНОВКИ.*
Надпись погасла. В разрушенном Изоляторе Альфа-7, среди дыма и треска коротких замыканий, воцарилась тишина, нарушаемая лишь капающей охлаждающей жидкостью и тяжелым дыханием выживших. На стене, где сомкнулся портал, осталось лишь темное пятно обугленной материи и несколько осыпающихся кристаллов «Млечного Кварца», еще слабо светившихся изнутри багрово-золотым отсветом, как угли после пожара. Последним напоминанием о пламени, которое вырвалось на свободу.