Эмпат
Шрифт:
Ничего не сказала. Просто ушла.
Мертуши уже полчаса стоически слушал мое громкое возмущение, цветистое сквернословие и сопливое нытье.
Гуманоид сидел на полу на закрытой веранде, между двух больших горшков с фикусами. Слушал, кивал, возмущенно охал и спокойно попивал что-то из большой кружки.
Я наконец устала изливать душу, отобрала у него кружку и сделала большой глоток. Кофе. Очень крепкий и очень сладкий. Торкнуло.
Гуманоид похлопал рядом с собой огромной ручищей, и я
– А почему ты здесь? – задала вопрос, прижимаясь к его боку. – Что тебя тут держит?
Мертуши осторожно обнял меня свободной рукой, а я обхватила его необъятную тушку.
– Мертуши один, – в голосе гуманоида слышалась тихая грусть. – У Мертуши больше никого нет.
– Что случилось? – почувствовала, как всколыхнулась в нем давняя тоска.
– Монстр забрал все, – Мертуши вздохнул, отпил кофе и замолчал.
– Мне так тебя жалко! – я закрыла глаза и позволила себе зарыдать.
– И мне тебя жалко, – грустно ответил здоровяк.
А потом я долго плакала, а он терпеливо ждал, согревая меня своим теплом и пониманием.
***
Задрала нос как можно выше, выпрямила гордо спину и пошла по коридору, не замечая ничего вокруг.
– Я так больше не могу! – запричитал предмет моего старательного игнорирования. – Посмотри на меня!
– Ты что, статуй какой? Чего на тебя глядеть? – снизошла я до разговора.
– Лета!
– Виолетта Васильевна!
– Лета!
Топаю дальше. Уже не знаю куда, потому как направлялась к себе, но с задранным носом проскочила нужную дверь.
– Давай поговорим, – он обогнал и загородил проход.
Я тут же развернулась и устремилась по заданному маршруту.
Вот она, моя комнатка. Моя кроватка.
Предвкушая долгий и здоровый сон, ступаю в свою обитель: небольшой коридорчик с золотыми обоями (слишком кричащими, на мой взгляд), дальше что-то вроде гостиной. Тут для меня и кожаный диван, и кофейный столик, и телевизор с неприлично огромным экраном. Еще два окна с портьерами и, конечно, решетками, а еще дальше – спальня с двухспальной кроватью, зеркалом во всю стену, бежевым комодом и опять телевизором, только с меньшим экраном.
Как же все приелось…
Попытка захлопнуть дверь потерпела фиаско. Влад ввалился следом, подхватил меня и потащил в гостиную. Усадил, паразит такой, на диван и заставил посмотреть ему в глаза.
– Я раскаиваюсь, ты же чувствуешь.
– Я ничего не чувствую, – призналась я. – Я не хочу влезать к тебе в душу, ибо мне не интересно, что там.
– Я испугался, что тебя заберут, – продолжал он оправдываться. – И тебя могли случайно убить. Там шел настоящий бой.
– Я не слышала выстрелов, – начала было, я, но тут же поняла – это был не обычный бой. Оружие, больше похожее на… Энергетические шары? Вот что выбило кирпич у меня над головой – молния! Они не знали, что я попаду под обстрел и сами
– Они профессионалы, Лета!
– Кто это был? – я с трудом узнала собственный сиплый голос. – Кто-то из гостей? Разумная раса?
– Не все монстры уходят через Врата, – признался Влад, усаживаясь на пол рядом с диваном. – Иногда мы… просим их отработать свое возвращение. И это бывают очень необычные и опасные гости. Я не могу пока вдаваться в подробности, но мы тесно сотрудничаем с ними.
– Тогда зачем вам я?
В голове был настоящий сумбур. Они, оказывается, и сами справляются.
– Мы не можем работать со всеми, – Орлов-младший даже удивился, почему я ничего не понимаю. – Ты берешь самых сложных.
– И бесполезных…
– Не без этого. И кроме того, ты способна создавать связь с гостем и его домом. И ты – наш залог того, что гости будут с нами работать и смогут потом отправиться домой.
– Это же рабство! – о, как я была зла! – И Мертуши вы держите, пока он не отработает?
– Вот он здесь по своей воле, – тут же заверил меня Влад. – Сама спроси.
Я все еще была в небольшом шоке и позволила ему снова заглянуть в мои глаза.
– Лета! – он встал и очень нежно, осторожно обхватил мое лицо ладонями, поцеловал в разбитые губы. Так приятно и совсем не больно…
Сердце глухо застучало, тело пронзила дрожь возбуждения. Как же я хочу этого негодяя… И конечно, скажу «нет!»
– Уйди, – а голосок-то подводит. Дрожит, гад…
– Не могу тебя оставить.
Я чувствовала жар его дыхания на своих губах и загоралась все сильнее. А ведь он всего лишь слегка меня коснулся.
Прилагая неимоверные усилия, чтобы не раздвинуть колени и не затащить Влада на себя, отодвинулась к спинке дивана и поджала под себя ноги.
– Прости… Болит? – ему взаправду было стыдно и горько.
– Да не болит у меня ничего!
Вот он, стоит и просит прощения, глядя на меня глазами чистейшего изумруда, а я камасутру в красках вспоминаю. Пришлось медленно выдохнуть, чтобы успокоиться.
Видимо, он воспринял мои стоические попытки утихомирить свое либидо проявлением душевной боли. Взял меня на руки и отнес в спальню. Бережно уложил на кровать.
– Отдохни.
Горячая ладонь нежно скользнула по волосам, плечу, спине и отстала на талии. Я уткнулась в подушку и вцепилась в одеяло дрожащими руками.
– Я не хотел причинять тебе боль, прости меня…
Он вдруг зарылся лицом в мои волосы и нежно обнял за плечи. Еще чуть-чуть, и я зареву от желания! Как хорошо, что он не эмпат.
– Отдыхай.
Ушел. А я едва не попросила остаться. Да что я такое делаю? Он похититель, враг мне, он обидел меня, а я все равно его хочу. И так давно уже хочу, что с каждым разом все тяжелее гнать от себя. Привет Стокгольмскому синдрому.
Отдыхай… Как же. У меня бунт гормонов!
– Лета, у нас проблемы.