Энциклопедический словарь (Б)

Брокгауз Ф. А.

В противоположность Пелагию Августин признает волю человека недеятельною при совершении спасения, а обращение и спасение человека приписывает исключительно одной божественной благодати. Эти положения он выводить из понятий о первобытном состоянии и о последствиях первого греха. Основные мысли системы Августина можно изложить в следующих кратких положениях: Бог — совершенная святость и единственное начало святости в людях. Он не может ничего хотеть кроме добра; эта необходимость есть единственная истинная свобода. Воля человеческая может почитаться свободною в том только случае, когда она проникается волею Божиею и исходя от Бога, определяет себя к добру. Сам по себе, как простое дитя природы, вне Бога, человек раб греха. Он руководится лишь естественными побуждениями и управляется вожделением (concupiscentia), которое противится добру, т. е. воле Божией, открывающейся в совести. Правда, человек в естественном состоянии имеет произволение (arbitrium), но оно не свободно, так как избирает только зло. И теперь человек сознает, по свидетельству совести, что он делает не то, что должен делать и желает не того, чего должен желать. По этому надо заключить, что настоящее состояние человека, настоящее его рабство греху, не может быть его нормальным и первоначальным состоянием. Созданный по образу Божию, человек должен быть чистым сосудом воли Божией. Настоящее состояние человека произошло от того, что он лишил себя единения с Богом, заменив волю Божию своею. Эта самостоятельность лишила человека невинности первобытного состояния (status originalis). После первого греха изменились свойства человеческой природы; падениe (lapsus) было упадком природы (labes nаturae). Все потомки Адама наследовали от него и его природу с ее свойствами. Таким образом грех первородный (peccatum originale) есть грех природный (р. naturale) и вследствие этого наследственный (р. hereditarium). И так, человек, созданный по образу и подобию Божию, в грехопадении утратил богоподобие и все соединенные с ним преимущества. Если бы человек устоял в союзе с Богом и не заменил воли Божией своим самолюбием, присущая его природе возможность не грешить и не умереть (posse non peccare et mori) обратилась бы в невозможность согрешить и умереть (non posse peccare et mori), а после грехопадения для него не возможно не грешить и не умереть. Таким образом не может быть речи о свободе человека, о добрых делах, а следовательно и возможности для него совершить свое спасение.

Спасение человека может быть только от Бога, и Он. совершает спасете человека. В Ветхом Завете посредством закона Бог сделал для человека ясным его печальное состояние и заставил почувствовать бедствие греха, чтобы человек научился ожидать

спасения от Бога. В Новом Завете во Христе дано спасение людям. Бог сделался человеком, чтобы возродить и освятить человеческую природу, 0тдедьный человек может усвоить себе данное людям спасете не иначе, как при содействии и помощи Божией, которая и есть благодать. Она совершает в человеке спасение многоразличными действиями. Сначала располагает человека к покаянию и пробуждает сознание необходимости божественной помощи для спасения. По этой деятельности она называется благодатью приготовляющею и предшествующею (gratia praeparans, praeveniens). Потом, возбуждая веру и любовь ко Христу, вводить в общениe с Ним; и в силу этого, чрез усвоениe себе заслуг Христа, человек получает прощение грехов и силы к добру — возрождается. Это — благодать действующая (gr. ореrans). Теперь человек может свободно определять себя к добру; но так как и в возрожденном человеке все еще остается ветхий Адам с его греховными похотьми, то для дальнейшего преуспеяния в святой жизни и теперь нужно божественное содействие и вспомоществование. Благодать, руководящая человеком на этой стадии его нравственного развития, называется благодатью, содействующею (gratia cooperans). Она сообщает человеку в борьбе его со грехом дар постоянного пребывания в добре (donum perseverantiae); и человек, наконец, настолько проникается святою волею Божиею, что не может хотеть иного, чего хочет Бог. Эта свобода чад Божиих есть единственно истинная свобода; в ней жизнь вечная и блаженство. Источник всякого блага Христос; все, что не от Него исходит, грех. Поэтому о добродетелях язычников не может быть речи. Августин называет их «блестящими пороками». Если ветхозаветные отцы оправдались и спаслись, то только потому, что они восприняли Христа ожидающею верою.

Спасение человека совершает Бог по своей благодати и чрез благодать; без этого условия невозможно спасение. Но какое же участие принимает при этом сам человек и в чем проявляется деятельность его воли? Ответы на эти вопросы резко определили и совершенно докончили систему блаж. Августина. К окончательным выводам он пришел постепенно и не без некоторого колебания. Первоначально, до 395 г., он признавал некоторое участие воли в спасении и собственно в получении благодати. От воли зависит открыть или закрыть себя для действий благодати. Вера признается органом для восприятия спасения чрез благодать. Благодать назначена от Бога для всех людей, но получают ее только те, которые стремятся к ней; они и спасаются. Если же другие не получают благодати и погибают, в этом их собственная вина. Бог не вменяет человеку присущую ему греховность, но осуждает за нежелание получить дарованное спасение. Таким образом благодать предлагается всем, и получение или неполучение ее зависит в некоторой степени от самого человека. Впоследствии Августин, после внимательного изучения апостола Павла, 10-й гл. Послания к Римлянам, и припоминая свое собственное обращение, пришел к другим определениям. Именно: человек, будучи вне благодати рабом греха, не может определять себя к такому добру, как вера. Вера не может предшествовать благодати; она скорее ее последствие. Благодать дается не потому, что человек верит, а для того, чтобы он верил. Благодать, как благодать, не может быть приобретена заслугами человека: она дается помимо всяких заслуг и без всяких заслуг, даром (gratia gratis data). Эти мысли привели Августина к его знаменитой теории о божественном.

Пелагианство было осуждено церковью как на Западе, так и на Востоке. и учение Августина о греховности человека и невозможности спасения без божественной благодати признано правильным. Но учение Августина о предопределении церковью принято не было. Православная церковь, отрицая вместе с Августином пелагианское учение о свободе воли, могущей совершить спасение, в тоже время признает, что человек имеет на столько свободы воли, чтобы любить добро и избирать его, что отрицает Августин. Она вместе с Августином признает, что человек не может достигнуть нравственного совершенства. и спасения без благодати; и в тоже время утверждает, что и после грехопадения у человека осталась сила желать благодати и стремиться к ней, чего не допускает Августин. Споры о благодати и предопределении не кончились в V в.; они имели долгую и разнообразную историю, весьма влиятельную в области богословской науки и церковной жизни. Даже в церкви Западной, не смотря на почтение к блаж. Августину, положение об участии человеческой воли в получении благодати и в спасении было господствующим. Но как велико это участие и в чем именно оно выражается разные богословы мыслили различно. Долгие и оживленные споры об этих вопросах с XIII в. вели два важнейшие и влиятельнейшие ордена, соперничавшие и в влиянии на жизнь и в учености, доминиканцы и францисканцы; первые назывались томистами, по имени доктора своего ордена св. Фомы Аквината (умер 1274), а вторые — скотистами — от Иоанна Дун-Скота (умер 1308). Томисты держались чистого учения блаж. Августина; скотисты защищали мнения полупелагианския. Практика Западной церкви в средниe века была проникнута пелагианскими или, по крайней мере, полупелагианскими теориями. Потому почти все важнейшие противники Западной церкви в средние века и, так называемые, предшественники Реформации (Виклеф, Гус) в своей борьбе против папства становились под знамя блаж. Августина. Таким образом, великий учитель Запада, святой, особенно чтимый в латинской церкви, в продолжение многих веков был ее постоянным обличителем. С появлением Реформации в XVI в. учение Августина сделалось основным догматом новой догматики и могущественным средством для ученой борьбы с папством. Лютер, в своем со чинены «De Servo arbitrio», написанном в опровержение сочинения Эразма Роттердамского «De libero arbitrio», в самых резких выражениях отрицает свободу человека и провозглашает единую деятельность благодати в спасении человека. «Воля человеческая», говорил Лютер, «походит на лошадь. Сядет на нее Бог, она бежит, куда Бог хочет и направляет; сядет на нее дьявол, она бежит, куда ее дьявол гонит. Все совершается по неизменному определению Божию. Бог производить в нас добро и зло; спасает нас без нашей заслуги и обвиняет без вины». Это учение было изложено в Катехизисе Лютера и в Аугсбургском исповедании 1530 г. Потом Меланхтон в целях нравственных и, может быть, иринических несколько смягчил это учение и признал, что при обращении божественной благодати оказывает некоторое содействие и человеческая воля. Учение, что водя имеет способность по собственному побуждению принимать благодать (facultas se applicandi ad gratiam) было внесено и в лейпцигский интерим. Строгие лютеране сильно протестовали против такого искажения первоначального лютеранского учения и между лютеранскими богословами завязался весьма ожесточенный спор, так называемый синергетический. Формула соглашения (Concordia, Koncordienformel) возобновила строгое Августиново учение и, устраняя синергизм, выразительно говорила, что после грехопадения в человеке не осталось ни искры (ne scintilla quaedam) духовных сил для самостоятельного усвоения благодати, и что до своего обращения благодатью человек может только противиться ей, и при обращении совершенно пассивен. Ему принадлежит только гражданская праведность (justitia civilis), т. е. способность удерживаться от грубых грехов и преступлений, запрещаемых законом, и при этом не из любви к Богу и добру. Такой взгляд сделался принадлежностью протестантской ортодоксальной догматики, но все-таки у многих богословов нередко обнаруживалось стремление признать хоть некоторую деятельность воли при обращении. Лютер и первые лютеранские богословы принимали и учение Августина о предопределении. Меланхтон смягчил это учение и даже формула соглашения (Koncordienformel), признавая предопределение, понимает его не так, как Августин. Впоследствии большинство лютеранских богословов заменили Августинское понятие о предопределении предвидением Божиим. Реформаты удержали целиком учение Августина о благодати и о предопределении. Из-за учения о предопределении в реформатстве возник раскол арминианский. Собор в Дордрехте осудил арминианское смягченное учение и утвердил строгое кальвинское. Римская церковь на Тридентском соборе утвердила, что человеческая воля может содействовать спасающей благодати. Между доминиканцами. почитателями строгого учения Августина и иезуитами, державшимися синергизма и даже пелагианства, возникли ожесточенные споры, и папа Климент VIII, не желая высказать решительного мнения, для решения спорного вопроса учредил особую комиссию 1598 года — Congregatio de auxiliis gratiae, которая. протянув время, не сказала решительного мнения, что и нужно было. Более жестокий и опасный спор о благодати возгорелся во Франции и Нидерландах по поводу сочинения Корнелия Янсения, еп. ипернского «Augustinus», в котором была развита ненавистная иезуитам система Августина. За иезуитов были власти, а на стороне янсенистов стояли люди науки и искреннего благочестия. Спор произвел громадное впечатление на общество и притом далеко не в пользу иезуитов и папского авторитета.

П. Васильев.

Благотворительность

Благотворительность — как проявление сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего спешить на помощь не имущему, была совершенно чужда классической древности. Древние греки и римляне старались по возможности избегать самого вида. нищеты, которая внушала им одно лишь отвращение и ужас; встретить нищего считалось даже дурным предзнаменованием. Иногда римскиe писатели как будто возвышались до понятия человечности и рассуждали о сострадании. Выкупать пленных, обогащать бедных, говорит Цицерон, значить тоже служить государству. У Плиния находим прекрасные слова о том, что нужно разыскивать и поддерживать тех, кто находится в нужде, окружая их как бы товарищеским союзом. Так мыслили и так поступали лучшие люди Рима Но обычная Б. римских богачей носила другой характер: это была собственно не Б., а тщеславная расточительность. В идее эта щедрость имела в себе нечто похвальное: богатые граждане считали своим долгом принимать на себя издержки по удовлетворению разных городских нужд, брали на себя устройство амфитеатров, терм (бань), храмов, исправление мостовых и т. п. Таким образом богатство налагало на богача как бы общественную повинность служить на пользу общую, оказывать щедрость (munificentia) на пользу сограждан и государства. Но продукты этой щедрости — общеполезные сооружения и мероприятия — должны были делаться достоянием не только бедных, но и богатых. Б. в истинном смысле этого слова является вместе с Христианством. Божественный Учитель Христианской религии начал свою проповедь о царстве Божием с того, что призвал в него и обещал в нем блаженство всем обездоленным, всем плачущим, алчущим, жаждущим и гонимым, труждающимся и обремененным. Проповедь христианская проникала до глубины человеческого сердца, и одним из первых ее действий было обнаружение любви к ближнему. Первые уверовавшие во Христа в Иepycaлиме, под влиянием охватившего их религиозного порыва отказывались от частной собственности, продавали свои имения и раздавали всем нуждающимся (Деяния Апост., II, 44).

Первая христианская должность была учреждена апостолами собственно для целей благотворительных: семь человек поставлены были для служения трапезам, т. е. для заведывания имущественными средствами христианской общины и для справедливого распределения их между нуждающимися. Когда в первом же веке новой эры голод дважды посетил Палестину, новообращенные жители Антиохии, Македонии и Греции присылали богатую милостыню. Таковы первые исторические проявления неразрывной связи между Христианской религией и благотворительностью. Когда Христианство восторжествовало в Римской империи, то торжество это ознаменовалось созданием разного рода богоугодных заведений, которых во времена язычества совсем не существовало. Отцы церкви неустанно призывали к Б. и указывали на нее, как на одну из главнейших добродетелей Христианства. «Лишний хлеб, сберегаемый тобою, говорит св. Василий Великий, принадлежит голодному, лишнее платье нагому, а серебро, зарытое тобою — бедному». «Всякий раз, восклицает св. Златоуст,. когда мы не будем совершать милостыни, мы будем наказываемы, как грабители». Но обращаясь к богатым с самыми настоятельными увещаниями, они в тоже время объявляли, что ничего не хотят предписывать относительно количества милостыни, предоставляя это сердцу каждого. С течением времени это высокое учение приняло в Римской церкви другой характер: целью благотворения стала не поддержка ближнего, не помощь страждущему, а воздаяние за милостыню, за отчуждение излишка. Благодаря такому взгляду на Б., которая совершалась более во имя Бога, чем во имя бедных, увеличивалось количество подаяния, но совершенно оставлялось без внимания распределение их. Дело шло уже не об уменьшении страданий, не о предупреждении нищеты, а о приобретении вечного блаженства за отчуждение излишка. Проповедуя, что

желающие получить жизнь вечную должны уделять часть своих имуществ в пользу бедных и в пользу церкви, как кормильцы бедных, средневековая церковь весьма по следовательно сосредоточила в своих руках все дело призрения бедных и самые имущества свои обыкновенно называла достоянием бедных. Главным органом церкви в деле благотворительности явились монастыри, при которых с течением времени образовались громадные фонды. Так, напр., в Англии, в начале XVI стол., немного менее одной трети всех обработанных земель составляли собственность монастырей, и со времен англо-саксов церковное законодательство выставляло требование о затрате на бедных одной трети церковных доходов. Но Б. монастырей, которая главным образом состояла в устройстве даровых трапез, в раздавании милостыни, более плодила нищенство, чем уменьшала бедность. Когда же во времена Реформации монастыри были закрыты, собственность их секуляризована. то оказался обширный контингент нищих по профессии, бродяг по ремеслу, для которых иссяк единственный источник их пропитания. В тоже время совершался глубокий переворот в экономической жизни Зап. Европы — переход от натурального хозяйства к денежному, который сам по себе усиливал бедность и вызвал развитие того нищенства и пауперизма, с каким мы встречаемся начиная со второй четверти XVI стол., особенно в Англии. Неимущая братия, подкрепленная свежими кадрами недавних тружеников, согнанных с насиженных мест, отхлынула от закрывшихся монастырских трапез по направлению к городским и промышленным центрам, ища и, конечно, не находя сразу нужных ей заработков. Неуспех первых по времени эмигрантов парализовал энергию остальных: нечего было спешить в город, где квартирная плата и цена на продукты первой необходимости все более и более возрастали, благодаря самому наплыву новых пришельцев. Ничто не мешало медлить на пути, снискивая пропитание милостынею, а при недостатке последней, не только более или менее ловким обманом, но и ночным грабежом. Нищенство стало угрожать общественной безопасности, и правительства не могли оставаться равнодушными к этому грозному явлению, принимавшему все большие и большие размеры. Сначала правительства думали бороться с ним мерами чисто карательными: нищенство и бродяжничество облагались суровыми наказаниями (в Англии, напр., наказание плетьми с отрезыванием верхушки правого уха), но опыт постепенно заставил их перейти от системы чисто карательных мер к организации призрения бедных на началах общественно — принудительных, причем первоначально частная Б., как условие, содействующее развитию нищенского промысла, строго воспрещалась. Здесь же заметим, что никогда общественнопринудительное призрение бедных, как бы оно ни было развито, не может заменить и сделать излишней частную Б. И это справедливо не только по отношению к необходимым материальным средствам, но еще более потому, что истинная помощь бедному скрывается от глаз наблюдателя. По высокой заповеди Спасителя левая рука в этом случай не должна знать, что делает правая. И чем же закон заменят частную Б? Может ли холодная, сухая помощь правительственного или общественного учреждения заменить теплую братскую помощь христианина? Дело призрения бедных нуждается не в одних только материальных средствах, не менее необходимы личные усилия благотворителей, индивидуальные заботы о бедняке. Тогда только могут быть достигнуты действительные результаты, тогда только могут быть надежды на исцеление данного случая бедности, а не на одно только продление агонии. Замечательный пример сочетания обязательного общественного призрения с личным служением благотворителей своему высокому призванию представляет так называемая Эльберфельдская система городской Б. Система эта соединяет гуманную идею индивидуальной и бескорыстной заботы о нуждающемся ближнем с строгим порядком и продуманной организацией, свойственной союзу, охватывающему весь город, и стремится не только к тому, чтобы поддержать нуждающегося, но и к тому, чтобы вывести из нищеты получающего подаяние и нравственно поднять и воспитать как принимающего милостыню, так и дающего ее. В основу этой системы, введенной городом Эльберфельдом еще с 1852 г., положено убеждение, что каждый призреваемый должен быть изучаем во всех своих индивидуальных особенностях. Управление призрением бедных в Эльберфельде сосредоточено в руках особой депутации из городского головы, 4 членов городского совета и 4 членов, выбранных из граждан. Весь город разбит на 31 округ, а в каждом округе есть несколько попечителей о бедных (всего 434). Каждому попечителю приходится иметь дело не более, чем с 5 — 6 бедными семьями, которые он может изучить во всех подробностях их быта. Они и обязаны исследовать причины нужды тех, кто обращается за пособием, расходовать городские суммы, составлять сметы и т. д. Все нуждающиеся разделяются на 2 основные класса: способных и неспособных работать. Вторые всегда имеют право на призрение, если нет лиц (родных), которые обязаны их содержать. Первые же получают пocoбиe в тех случаях, когда обнаружится, что они, при всем старании, не могли найти себе работу. До приискания занятия они получают от администрации работу соразмерно с своими силами. Нормальное пособие на семью из мужа, жены и 4 детей определяется цифрою в 12 марок в неделю. За последнее время (1886 — 88) общая сумма расходов по общественному призрению достигала 536000 марок в год. Около 300000 получалось от разных источников, от пожертвований, капиталов и т. д., а остальное покрывалось налогами по 2,14 марки на 1 жителя (в конце 50х годов налог в пользу. бедных превышал 3 марки на каждого жителя). Общее число призреваемых составляет 6,48 % всего населения, средний расход на каждого призреваемого — 64 1/2 марки. Примеру Эльберфельда последовали Бремен. Любек, Дюссельдорф, Мюнхен, Франкфурт наМайне и некоторые другие немецкие города, и везде система эта давала превосходные результаты.

Начало кооперации, этот могущественный рычаг нашего времени, производит свое благотворное действие и в области Б. Многочисленные благотворительные общества, густою сетью покрывающие весь цивилизованный мир, оказываются в состояли основывать и поддерживать такие учреждения, которые по обширности требуемых ими затрат были бы не по силам частным благотворителям. Но и здесь центр тяжести не в материальных средствах, а в личной энергии благотворителей, в их искренней любви к нуждающимся, в их беззаветной преданности своему высокому призванию. Были бы люди, а средства всегда найдутся. Доказательством может служить история многих благотворительных обществ, которые возникали при самых скромных условиях, а в настоящее время располагают обширными средствами. Так напр., история монашеского ордена Меньших сестер бедных (Les petites soeurs des pauvres) начинается с того, что бедная служанка Жанна Жюган, жившая в Сен Серване, в котором не было благотворительных учреждений, приняла к себе в 1839 г, нищую больную и слепую старуху и начала за ней ухаживать; в 1841 году у нее уже было на попечении двадцать беспомощных, больных или убогих женщин. Она выбивалась из сил, работая для их прокормления; средств на это не хватало и Жанна стала собирать милостыню для своих несчастных жилиц. Деятельность ее обратила на себя общее внимание, молодые женщины приходили помогать Жанне, собирали пожертвования для ее приюта, и дело развилось до того, что произведена была попытка основать отделение в Ренне, куда с этою целью, совершенно не зная города, отправилась одна из главных сотрудниц Жанны монахиня Мария-Августина с 4 помощницами. Они наняли помещение для приюта в предместье, где было больше кабаков и разных вертепов, чем честных домов. Тогда совершилось трогательное явление: старые солдаты, бродяги, бесприютные пьяницы — все приносили, что могли для устройства богадельни. В 1883 г. основавшийся таким образом монашеский орден насчитывал уже 3400 монахинь-тружениц, сестер милосердия и располагал во Франции и за пределами этой страны 217 домами, где находят приют 25000 бедняков. Таких примеров много. Ср. Маxime Du Camp, «La charite privee a Paris» (Париж, 1885 — содержание этой книги в «Русск. Мысли» 1885 г., №5 и 6). Благотворительный элемент играет видную роль и в обществах. взаимопомощи, в особенности на первых порах их возникновения.

В Poccии христианская проповедь благотворительности нашла восприимчивую почву в славянском гостеприимстве. Владимир Св., подавший пример к принятию Христианства, служил для народа образцом сострадания и был «истинным отцом бедных». Всякий нищий и убогий мог приходить на княжеский двор и получать там «всякую потребу, питье и яствы, и от скотниц кунами». Для больных, которые не могли дойти до его двора, князь повелел развозить по улицам хлеб, мясо, рыбу, овощи, мед и квас, и люди его, ходя по городу, спрашивали: где нищие, недужные и наделяли их всем необходимым. Преемники Владимира следовали его примеру. Владимир Мономах в следующих словах излагает обязанности князя по отношению к бедным: «будьте отцами сирот; не оставляйте сильным губить слабых; не оставляйте больных без помощи». Известия о Б. московских князей и княгинь с Иоанна Калиты до Анастасии, первой супруги Грозного, собраны в статье И. М. Снегирева, напечат. в кн. «Литературный вечер» (М., 1844). Вообще можно сказать, что Б. наших князей равнялась только их щедрости в наделении церквей и монастырей и их расположению к дружине. По этим трем сторонам жили князья наши; по этим трем сторонам судили о них летописцы. Княжеская милостыня должна была иметь великое влияние на развитие и поддержание благотворительности бояр и других лиц народа. В общем же дело призрения бедных сосредоточено было в древней Руси в руках церкви и в частности монастырей, которые располагали для этого обширными средствами, благодаря появившемуся с самого принятия Христианства обычаю князей давать церкви десятину со всех княжеских доходов и развившемуся вместе с тем, по примеру князей, особенно в период монгольский, обычаю частных лиц оставлять церкви имущество по душе. Но способ призрения, принятый церковью и монастырями, и частная Б. развивали тунеядство и создавали нищенский промысел (не правильно В. Лешков в кн. «Русский народ и государство» стр. 553 и сл. отрицает существование в древней Руси нищенства). Только по отношению к монастырям Зап. Poccии имеются известия, что там монахини имели главным предназначением воспитание бедных сирот, хождение за больными в. госпиталях и богадельнях, во всей же России церковь и монастыри без особого разбора принимали под свое покровительство нищих и убогих под именем церковных и богадельных людей; около монастырей и церквей возникали целые нищенские слободы, количество нищих по профессии увеличивалось искусственно. Таким приемам церкви соответствовал и обычай князей и богатых горожан, делавших пиры и устраивавших. по случаям разных семейных торжеств, общие трапезы для нищих и убогих. Уже на Стоглавом соборе признано было необходимым принимать меры против нищих-промышленников. Указ 30 ноября 1691 г., стремясь к искоренению нищенского промысла, велит нищих по профессии наказывать кнутом и ссылать в дальние сибирские города. Петр I, продолжая эту же систему преследования нищенства, подобно современным ему законодательствам, воспрещает частную В. и подачу милостыни облагает штрафом в пять рублей. К более правильным воззрениям пришло учреждение о губерниях 1775 г., которым предоставлено было частным лицам и обществам устраивать благотворительные заведения. Но первоначально учреждение благотворительного общества разрешилось лишь Высочайшей властью; только в 1862 г. предоставлено было министру внутренних дел разрешать подобные общества по соглашению с подлежащими ведомствами, а в 1869 г министерству внутренних дел прямо предоставлено было право утверждать уставы общественных и частных благотворительных заведений. Действуя на основании своих уставов, такие общества поставлены в зависимость от министерства внутренних дел, которому обязаны представлять непосредственно или через губернаторов подробные отчеты о своих действиях, капиталах. доходах, расходах, заведениях и призреваемых в оных. Развитие таких обществ в Poccии есть явление новейшего времени. До 1861 г. благотворительные общества существовали только в 8 городах, ныне же они имеются почти в каждом городе.

Ср. Uhlhorn, «Die christliche Liebesthatigkeit in der alten Кirchе»(2изд. Штутг., 1882); его же, «Die christiche Liebesthatigkeit in Mittelalter» (Штутг., 1884); V. Bohmert, «Das Armenwesen in 77 deutschen Stadten und einigen Laudarmen verbanden» (Дрезден, 1886 — в введении исторический очерк Б. ); Le Roy, «L'assistance publique en Allemagne» (Пар., 1890 — подробные сведения об Эльберфельдской системе): Flesch, "Beitrage zur Kentniss des Armenwesens und zur Armenstatistik in Frankfurt-a-M. « (Франкф., 1890); В. Межов, „Благотворительность в Poccии. Указатель русск, книг и статей с присоединением каталога библиотеки Императ. Человеколюбивого общества“ (Спб» 1883): Суворов, «Христианская благотворительность в языческой Римской империи» (Ярославль, 1889); Янжул, « Практическая филантропия в Англии» («Вестник Европы» 1890 г., № 2, 3 и отдельно).

А. Я.

Благочинный

Благочинный — административно-судебное должностное лицо православного духовенства. По примеру периодевтов древней вселенской церкви в первой половине прошлого столетия у нас учреждена была при епархиальном управлении должность Б., заменившая собою прежних десятинников и поповских старост. Уже в Духовном Регламенте (1719) вменялось в обязанность епископу в видах тщательного и усиленного надзора учинить заказ по всем городам, чтобы «протопопы или нарочно определенные к тому благочинные, как духовные фискалы тое все, т. е. относящееся к обязанностям епископа, насматривали и ему бы епископу доносили есть ли бы такое нечто, т. е. противное данному епископом обещанию, где проявилось, под виною извержения кто бы утаить похотел». Именным же Высочайшим указом дек. 1797 г., изъясненным в указе Святейшего Синода от 24 марта 1799 г., повелено: для лучшего исполнения настоятелями монастырей своих обязанностей, преосвященным определять из настоятелей же над монастырями Б.