Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К
Шрифт:
Мы ведем себя противоестественно. «Да нет, вряд ли. С чего бы вам знать?» – Живые люди так не разговаривают. «Да ни хуя ты не знаешь», – должен бы гоготнуть мой новый знакомый. Ну, или если он, паче чаяния, несокрушимый интеллигент, чья лексика не мутирует даже под тяжким гнетом малого бизнеса, буркнул бы: «Нет» – и дело с концом. Но куда там! «Теперь я в этом не сомневаюсь», – поди ж ты! Вся наша беседа – фальшивка, липа; мы сидим за столом и говорим друг другу длинные аккуратные фразы, совершенно не похожие на нормальную человеческую речь. Мы следим за мимикой и тщательно исполняем положенные жесты, словно бы где-то
Тогдашнее мое переживание не из числа тех, что поддаются достоверному изложению. Менее всего оно походило на «мысль, пришедшую в голову», или на выверт шального воображения. Просто осенило – и все. Я словно бы вдруг увидел происходящее не изнутри композиции, в центре которой разместился с вилкою в деснице и стаканом в шуйце, а со стороны. С такого ракурса, откуда фальшь очевидна, как рябь на воде, как лиловое на желтом, как визг пилы, заглушивший птичий щебет.
Я судорожно втягиваю воздух. Надо бы сказать этим симпатичным, в сущности, людям, моим новым работодателям (и, возможно, новым друзьям), о своих странных сомнениях. Предложить им немного помолчать, а потом начать все сначала и постараться говорить нормальным человеческим языком, короткими, небрежными фразами, то и дело сбиваясь, повторяясь, запинаясь, перескакивая с одной темы на другую, не заботясь о жесткой внутренней логике диалогов… Но этого я не сделаю никогда, потому что… Почему? А вот не знаю. Даже подумать боюсь: не приведи господи, догадаюсь.
И тогда я собираюсь с духом и говорю как ни в чем не бывало, что, дескать, поживем – увидим. Про себя отмечаю, что простенькая эта фраза – вполне узнаваемая цитата из исландских саг, и, возможно, именно поэтому она прекрасно вписывается в противоестественную нашу беседу. Аккуратно занимает свое место в разговоре, поскольку скроена в точном соответствии с формой и размерами наступившей паузы. Невидимые наблюдатели вяло аплодируют, развалившись в своих театральных креслах. Все довольны.
Все, кроме меня.
Но я – не в счет.
Поэтому будет лучше, если я просто доем буржуйскую рыбу осетрину и откланяюсь, пообещав посвятить книготорговле некоторую часть своей единственной и неповторимой жизни. И отправлюсь гулять. Не знаю, что со мною творится, но пешие прогулки всегда были полезны для моего душевного равновесия. Возможно, ближе к ночи до меня дойдет наконец, что все удивительно удачно складывается в новой моей жизни. Просто на редкость. Как в сказке про Мальчика-с-пальчик. И нечего ныть.
76. Дэвы
Иногда дэвы вступают в дружбу с героями, помогают им в их подвигах.
Раиса и Вениамин остаются наедине. Черные глаза встречаются с синими, губы приоткрываются словно бы для поцелуя – но нет. Только для диалога.
– Забавный мальчик.
– Даже слишком.
– Он нам нужен, верно?
– Он-то нам нужен. Но вопрос поставлен некорректно.
– Я должна спросить, нужны ли ему мы?
– Вот. Теперь вопрос поставлен корректно. Ответ: вряд ли. Не обольщайся.
– Тогда зачем морочить ему голову?
– Почему нет? Пусть помогает нам в наших подвигах. Он принесет нам удачу. А мы ему – крышу над головой в самом центре Москвы, стабильный заработок и, возможно, кое-какие перспективы. По нынешним временам – вполне адекватный обмен.
– Не спорю… А он странный, правда?
– Достойное
– Да уж. Ответы на все вопросы жизни и смерти теперь у нас в кармане.
– За это и выпьем.
– За ответы?
– Нет. За то, чтобы у нас не прошло желание задавать вопросы. Чтобы оно оставалось при нас до самого конца.
– Еще лет двести-триста?
– Умничка моя. Никак не меньше.
Они чокаются. Эти двое не могут прожить друг без друга и дня, но никогда не окажутся в одной постели; даже прикосновения рук строго дозированы: не более двух случайных в день и еще одно намеренное раз в месяц, непременно в полнолуние. Оба полагают, что любовная связь – бросовый товар, а сердечная дружба с привкусом тайной, безнадежной, полудетской влюбленности – единственное сокровище, для охраны которого следует подрядить огнедышащего дракона. Поэтому час спустя Раиса поедет домой, к сыну и мужу, а Вениамин кинет красный деревянный кубик, чтобы решить, к какой из любовниц следует сегодня отправиться. В его нынешнем списке реализованных возможностей на сегодняшний день значится шесть имен, поэтому идея с кубиком напрашивается сама собой. А как еще выбирать?
77. Дянь-му
Считалось, что Дянь-му освещает молнией сердца.
А я иду, шагаю по Москве. Вот уже часа три иду-шагаю в надежде, что дурь как-нибудь сама собой из меня повыбьется, что рассеется почти метафизический ужас перед бандой «невидимых наблюдателей», каковых я, вероятно, сам же и изобрел, долго ли умеючи… Бреду без цели, щедро расходую на халяву потребленные калории, жду, когда ветер переменится. Рассеянно глазею по сторонам, равнодушно, но внимательно изучаю прохожих, словно бы они – детали мозаики, которую мне вскоре предстоит разобрать, смешать и собрать заново.
И вдруг вижу знакомое лицо. Не просто «знакомое лицо», а много, много больше. Лицо Ады. Серые, круглые глаза, волосы взъерошены, как перья, маленький детский рот кривится улыбкой: правый уголок вверх, левый – вниз. Точно, она. Идет по противоположной стороне улицы в умопомрачительных лиловых лосинах и просторной шелковой рубашке чуть ли не до колен, и я, очертя голову, кидаюсь в поток машин, благо ползут они в этот предвечерний час пик едва-едва и лавировать меж ними – дело нехитрое. Ну, стукнут слегка, ну, обматерят пару раз – переживу! (На сей раз, впрочем, не стукнули, даже обматерить не успели, так стремительно я несся.) «Ада, – кричу, – Ада, ты здесь откуда взялась?»
Не оборачивается. Но мне сейчас плевать, хочет она меня видеть или нет. Важно другое: я хочу, чтобы она меня увидела. Обижаться, грустить, чувствовать себя лишним, назойливым мудачонком будем позже, а еще лучше – вовсе не будем, потому что Ада – вот она: горделивая посадка головы, острые локти, тяжелые бедра, легкая, немного подпрыгивающая походка. «Если ты когда-нибудь увидишь меня на улице, беги навстречу, ори, делай все, чтобы привлечь мое внимание», – попросила она, прощаясь. Ну вот, бегу, ору. (Скандал заказывали? Получите.) Еще пять минут назад я не подозревал, что есть лишь один способ почувствовать себя абсолютно счастливым: встретить Аду. Теперь я это знаю. Это, кажется, приговор, но мне совсем не страшно. Хуже того, я в восторге.