Энциклопедия русских суеверий
Шрифт:
«Мне имя Трясся. Не может тот человек согретися в печи» [из заговора]; «Мне есть имя Трясовица, яко пещь распаляется дровами, тако я распаляю у человека все члены и кости» [из заговора]; «Изняла его трясучка»; «Трясца что ненастье: не знаешь, откуда берется»; «Без притчи и трясца не емлет» <Даль, 1882>; «Рак от четыредневныя трясовицы уздравляет, ровно как и перец, принимаемый внутрь» [ «Прохладный вертоград»]; «Полынь трава, растет что лебеда. Полезна она и вино варить с медом, тот человек порчи не боится. Грыжу вон
Трясовица — одно из распространенных названий лихорадки, болезни, которая может проявиться по-разному, но сопровождается ознобом, судорогами, «трясет» человека и «трясется» сама. Ср.: «Трясея, или трясовица, производит трясенья в теле и его членах. Сюда относятся перемежающиеся лихорадки и всякие болезни с конвульсиями» (Арх.) <Ефименко, 1877>. В некоторых местностях полагали, что перемежающаяся лихорадка трясучка — «от испуга и лечится испугом» (см. ЛИХОРАДКА).
Трясучку, порчу колдуны нередко «напускали по ветру», с приговором: «Как на осине лист трясется, так и тебе трястись» (Волог.). Соответственно такую «трясучую напасть» крестьяне некоторых областей России стремились передать осине: «Больной [лихорадкой], если хватит сил, идет в лес, находит осину, кланяется ей и говорит: „Осина, осина, возьми мою тресину, дай мне леготу!“ После этого перевязывает осину своим поясом» (Арх.) <Ефименко, 1878>.
Лихорадку-трясовицу обычно представляли в облике женщины, девицы, девы-трясовицы. Таких девиц-лихорадок (лихорадок — дщерей Иродовых), по поверьям, могло быть определенное число — семь, девять, двенадцать и т. п. (см. ЛИХОРАДКА).
В вологодской быличке заболеванию трясухой предшествует появление «женщины в черном» — она входит в избу.
Традиционно считалось, что многие болезни (трясовица– лихорадка, мигрень, переутомление, икота, сонливость и бессонница) — «от беса». В «Повести о скверном бесе» он говорит о себе: «Они же (люди, соприкоснувшиеся с водой, в которой обмывался бес. — М. В.) после меня примут болезни тяжки, и кашлеве, и трясовицы, и иные скорби».
Девицы-трясовицы упоминаются в заговорах. По сообщению из Саратовской губернии, при лечении от лихорадки «ворожея приходит к больному три раза по зорям, выводит больного на зорю и, смотря на воду в сосуде, говорит: „Заря зарница, красная девица, избавь раба Божьего [имя] от матухи, от знобухи, от летучки, от жетучки, от Марьи Иродовны и от всех двенадцати девиц-трясовиц“. Затем ворожея крестообразно смахивает хворь со лба, подбородка, щек, плюя на землю и умывая больного наговоренной водой».
Лечились и оберегались от трясовицы так же, как и от других разновидностей лихорадки, эмпирическими или суеверными средствами (нередко объединяя и то и другое) (см. ЛИХОРАДКА).
Кроме сопровождаемых различными магическими средствами заговоров, вплоть до начала XX в. (да и позже) в большом ходу были молитвы, записки (в соединении с разнообразными амулетами и без них), помогающие от трясовицы
«От трясовицы» — «Напиши на служащей просфоре, дай ясти больному сию молитву: „Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Яко же святий Аркадий укроти львы в пустыни, такоже и ты, Господи, укроти трясовицу сию в рабе Божием [имя], всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь“» (Арх.).
Жители многих районов России прибегали для лечения лихорадки-трясовицы к абракадабрам. Приалтайские крестьяне на четырех клочках бумаги писали (поочередно): «Алфена, Тугай, Лефтихий», а на четвертом следующее:
«Абракумлятум
Абракумляту
Абракумля
Абраку
Абра
Аб
Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Аминь [три раза]. Отыди проклятая трясовица! В место пустое и безводное от раба Божьего [имя]. Аминь, аминь, аминь» («абракумлятум» писали на самой большой бумажке). Поутру натощак предписывалось съесть бумажку с надписью Алфена, а «большую записку сложить и привязать на крест. На другое утро надо съесть Тугай, на третье — Лефтихий и закусить пеплом бумаги, носимой в продолжение двух суток на кресте. Больной не должен видеть ни слова из этой тарабарщины» <Демич, 1894>.
От трясовицы оберегало ношение на кресте ладанки с зашитыми в нее молитвами.
Согласно поверьям Архангельской губернии, болезнь «прикасается к человеку в то время, когда он встанет не благословясь и пойдет не перекрестясь; когда же она вселится в него, тогда, говорят, не выгонишь ее ни пестом, ни крестом, только разве тем, чего она боится и от чего убегает, например: трясавица боится костей от головы зубатой рыбы или кобыльей, и для того эти вещи кладутся под постель больного, огнива, смолы, можжевельника, оси тележной и травы чертополоха. Впрочем, этой последней травы все болезни побаиваются, а потому ветку чертополоха можно видеть под потолком почти во всякой избе Шенкурского уезда» <Ефименко, 1877>.
«В рукописном сборнике XVII в., известном под именем „Домашнего обихода“, встречаем такое средство от лихорадки, представляющее смесь эмпирии с суеверием: „Аще кого трясца держит, и ты возьми чесноку да хреню, да истолки обое вместе, да вяжи себе на шею, и кто станет говорить: „Чесноком де от тебя пахнет“, — и не отпираться. И тот чеснок и хрен делается, чтобы люди не знали“»; «На Руси издавна вошло в обычай давать таким больным (страдающим трясовицей. — М. В.) целесообразные напитки и пищу. Уже в „Прохладном Вертограде“ 1672 г. читаем: „Уха валеного кура прията, помогает на трясовицу. Воду студеную даем пити, кои недугуют трясавицею, даем им пити воду, как биение перестанет, а тело станет ни горячо, ни студено, а в то время, как его биет студеностью, или его в пар кинет, тогда ему пити не давай ни воды, ни вина“» <Демич, 1894>.