Энциклопедия русской жизни. Моя летопись: 1999-2007
Шрифт:
По ряду признаков указанное событие трудно счесть трагическим совпадением. Трагическое совпадение – это когда надо платить за квартиру, а денег нет. Сергей же Абрамов, пусть он будет здоров и весел, не погиб. Но даже если бы он и погиб аккурат в часы заседания Совета безопасности, то это еще вопрос, насчет совпадения. По-моему, это уже такой стиль жизни у нас, такая ирония судьбы, и началось это с 2004 года, с переизбрания Владимира Путина, когда в день выборов явилось знамение насчет богоугодности происходящего – загорелся Манеж.
Картина была жуткая – Кремль в клубах дыма. Видимо, картина эта крепкой занозой засела в голове администрации президента. Непросто живут люди, тревожатся. Та животная злоба, с которой власти кидаются на невиннейшую оппозицию вроде забавных и простодушных
Слегка притравив нас саспенсом для порядка, наипрезидентнейший из президентов не стал долго томить и на возможных преемников намекнул, в заместители председателю правительства откомандировав господина Иванова и господина Медведева. Сразу двух джокеров выбросил из рукава, на пробу – который больше глянется русской Психее.
Это напомнило мне старинную легенду о том, как черт подходит к человеку, протягивает сжатые кулаки и говорит: а ну, угадай, в какой руке? И человек начинает думать, забыв, что ни в какой руке у черта ничего хорошего нет. Я ответила на ваш вопрос? Нет, еще что-то хотите? Ладно.
О профессиональных качествах новых замов правительства судить трудно. В нынешнем королевстве кривых зеркал понять, каков человек как работник, невозможно. Попросту – нет информации. Фамилии у преемников, конечно, хорошие, русско-сказочные, внешность же сугубо реалистическая, как у нормальных советских карьеристов. Обоих щедро показали в эфире: Иванов, по обыкновению, сидел как аршин проглотивши, демонически улыбался и скорбно таращил глаза, а Медведев, напротив того, сутулился и щурился. Это ничего. Чай, не демократия какая-нибудь, где приходилось вертеться и всем нравиться. С лица воды не пить. Люди как люди. Вроде как непьющие. Судя по их публичным проявлениям – скрытные и несущие в себе глубокий подавленный невроз. А если у вас от них вдруг мороз по коже пошел – так это вам, батенька, в отпуск пора.
Вот написала: «чай, не демократия…» и задумалась: а что? Что у нас? Какой общественный строй, какое историческое наследство примут руки этих преемников? Они преемники – чего? Вы понимаете? Я – нет.
Разумно вести речь о преемниках, когда есть определенная, прочная как твердыня, политическая воля, последовательно осуществляющая некий четкий, волевой образ страны. Но этой воли нет ни в каких проявлениях: ни во внешней политике, ни в социальной, ни в отношении русских, оставшихся в ближнем зарубежье, ни в поддержке науки… да, в общем, и не упомнишь всего, чего у нас нету. Есть какая-то фантастическая антижизнь нескольких тысяч людей, прикосновенных к эксплуатации природных ресурсов, людей, видимо, с полностью измененным состоянием сознания, живущих в своей резервации, и есть трудная, горько-радостная жизнь обычных россиян, в которой рубль, добытый и физическим, и умственным трудом, достается нелегко. Нынешняя политика питает и обслуживает антижизнь, а не жизнь. Сохранение и умножение народа – не задача современных властей. И такое положение дел будет сохранено, консервировано и передано преемникам? Зачем это им – понятно: там счет идет на миллиарды. Там дачи, вертолеты, резиденции и офисы в триста метров вышины. А зачем это нам? К чему Иванов нам, к чему нам Медведев? Нам в этой сказке мед-пиво не пить. Как говорится, ваш две тыщи восьмой нам по барабану.
Может быть, Иванов и Медведев сами по себе отличные ребята. Кто их там разберет. Но России сейчас нужны не службисты, не посредственности, а нужны ей – великие люди. Великие духом люди из
декабрь
2006: Музей печали
Мракры и маракуры
Давно пора пересмотреть генеральные мифы относительно русских советских деятелей культуры
В отчаянных и напрасных попытках укротить проживающих в моей квартире домовых, которые люто безобразничают – воруют тапки, заколки, расчески, таскают книги, путают рукописи – я разбирала некий бумажный угол-завал из прошлых лет. Среди прочего там оказался написанный аккуратным почерком конспект по истории коммунистической партии. Разумеется, не мой – чья-то добрая душа дала списать. Спасибо им! Только благодаря прилежным девочкам, которые давали мне списывать, и удалось, не загромождая голову всякой дрянью, дожить до радости – до второго президентского срока В. В. Путина…
Мир, созданный когда-то чугунным воображением КПСС, нынче воспринимается круче всякого фэнтези. Что такое, к примеру, «слияние города и деревни»? А было обещано. Но я не к тому. Писавший конспект сокращал некоторые слова и выражения, так что, к примеру, «мастера культуры» у него получались то «ма-ра ку-ры», то вообще «м-ра к-ры». То есть – либо маракуры, либо мракры. Звучит, по-моему, потрясающе. Как генеральное руководство к смене терминологии.
Давно, давно пора пересмотреть генеральные мифы относительно русских советских деятелей культуры! Усилиями обслуживающего их телеканала они выглядят безобидными ботаниками, скучными и жалковатыми идиотиками. Какие-то бесконечные скрипачи-гуревичи всех сортов. Между тем, стараниями советских селекционеров, а затем при русской демократии, под невинной маркой «мастеров культуры» в двадцатом столетии выведена уникальная порода людей. Ботаники, гуревичи? Да Бог с вами. Пусть вас не обманет их мнимо-невинный вид и рассказы о том, какие это замечательные режиссеры, дирижеры, писатели, художники, руководители театров и музеев. На самом деле перед вами, за редким исключением – либо маракуры, либо мракры. Советую вам по возможности держаться от них подальше.
Маракур – это первая стадия перерождения некогда талантливого человека: стадия характеризуется тоской о деньгах и тягой к власти и властям. И то и другое – в патологической, неразумной степени, с явным ущербом для творчества и репутации. Но что делать! Комфорт тянет неодолимо, страстно. Тяга к комфорту – основной инстинкт маракура. Правда, в ином маракуре, при всех его кошмарах, бывает заметна еще некая внутренняя борьба, которая, как правило, всегда заканчивается примерно одним и тем же – маракур убеждает себя и окружающих, что «так надо» (вступить в партию, подписать письмо, поддержать начинание правительства). В эпоху террора такое поведение объясняли страхом, но это объяснение целиком ложное. Вот же, нет террора, нет прямой угрозы жизни, нет даже серьезного давления, однако маракуры верны своей внутренней «программе» и по-прежнему вступают, подписывают, поддерживают. А если маракур вдруг предался вольнодумству, начальству нынче достаточно, вместо террора, грозно сдвинуть брови и зарычать: «А вот я сейчас у тебя джакузи-то отберу!» – и шелковый маракур уже готов на все и на еще немножко.
Мракры – это вторая, высшая стадия перерождения талантливого человека и развития маракура, стадия, когда он приобретает абсолютную власть над каким-либо куском пространства и начинает там лютовать. Мракр, в полном соответствии со своим званием, мрачен. Его снедает тоска. Деньги у него уже есть, и власти приручены и обкормлены культурой его изготовления. Он в главном списке. Он неприкасаем. Но ему все время хочется пространства – как тем, главным демонам, которые владеют настоящим пространством, а не мифическим. Здесь и начинаются всякие «реконструкции» бесконечного типа, строительства новых сцен и корпусов, изобретения на ровном месте «академий» и прочее.