Энциклопедия русской жизни. Моя летопись: 1999-2007

Москвина Татьяна Владимировна

Так победим.

ноябрь

Хоть святых приноси

Хранителям Петербурга нужно вооружаться

Так уж повелось – где бы ни гулял по миру наш человек, он обречен подмечать и сравнивать, как там «у них» и «у нас», и притом с каким-то страстным, настойчивым жжением в груди. Почему-то срочно хочется алхимическим путем выделить и запаковать все хорошее и как-то протащить на родину с целью внедрения. Ну что с нами поделаешь – хотим счастья здесь и сейчас.

Это стремление, видимо, универсально, поскольку затрагивает даже начальников –

недаром из уст нашей городской администрации с неприятной назойливостью раздается эпитет «европейский» как остаточный гундосящий звук некогда могучего идеологического трезвона.

На этом трезвоне когда-то хотели построить небывалое ни в каких веках общество социальной справедливости – теперь хотят всего лишь, чтоб было «не хуже, чем в Европе». Но это «всего лишь не хуже» достижимо, надо полагать, в той же степени, что и некогда желанное общество справедливости. Ведь за обликом каждого европейского города стоят века разумного обустройства – и вот их-то никоим образом выделить и запаковать не получится.

Была тут я в городе Праге, впечатление от которого не могут испортить даже круглогодично марширующие толпы туристов. Город сохранился поразительно – прямо какой-то заповедник центральной Европы. Никак не затронул его Восток (никакой вонючей шаурмы, китайский ресторан часами искать придется), минимальны и глобалистские влияния (пара Макдональдсов в центре, и все дела). Небоскребов нет. Новодела в центре почти нет. Квадратные километры нетронутой, отлично реставрированной исторической застройки. Удивительно дешевая и вкусная еда. Ходит трамвай – никому не мешает… То есть бродишь по Праге, радуешься и плачешь – нельзя ли как-то перевезти на родину тамошнюю городскую думу? Почему, почему здесь все так хорошо и разумно – а в любимом городе все так ужасно и безумно? Почему в Праге не падают внезапно старые дома? Не вырастают ни с того ни с сего в историческом пейзаже какие-то идиотские стеклянные купола и крыши, пристройки и мансарды? Почему никто не уничтожает свое прошлое с тупым фельдфебельским усердием?

Может быть, чехи – какая-то особая нация, равнодушная к деньгам и выгоде? Э, нет. Чехи и деньгам счет знают, и выгоду свою блюдут твердо. И выгода эта в том и состоит, чтобы сохранять Прагу неприкосновенной – ведь именно нетронутая старина привлекает туристов. А если госпожа главный ландшафтный архитектор Петербурга думает, что люди будут платить бешеные деньги за визу, чтоб посмотреть ее пешеходную зону на Большой Московской или на испоганенную Сенную площадь, то это, я извиняюсь, большое заблуждение.

Но есть еще, помимо здравой разумности чешской нации, какой-то сильно действующий в Праге иррациональный фактор. Кто-то и что-то хранит этот город от порчи и разрушения, создавая сильное поле благословения. Идет, идет откуда-то светлое небесное облучение…

И я его, этот фактор, обнаружила, а обнаружив – крепко задумалась.

Помимо реальных жителей из плоти и крови, Прагу густо населяют жители символические, из камня и металла. На соборах и мостах, на музеях и ратушах, на площадях и в нишах домов стоят Хранители Города – святые, мученики, революционеры, короли, просветители, композиторы, писатели.

И ни один из них не стоит с пустыми руками! У каждого – крест, меч, копье, а то и меч с крестом одновременно. (Даже у хранителей женского вида). На худой конец – свиток или книга зажаты. Есть чем приложить врагов отечества! В ногах зверюга какая-нибудь сидит. Вид у Хранителей грозный и деловой, они на службе, на страже. Вооружены и очень опасны.

А теперь перенесемся в Петербург и посмотрим на наших святых, царей, революционеров, писателей

и просветителей. Вроде бы их тоже много. Однако картина возникает неутешительная.

Увы! увы! Все они торчат как бездельники – с пустыми руками, которые куда-то простирают, в неопределенную даль. Ничего нет – ни креста, ни копья, ни книги. У одного Ленина иногда бывает кепочка зажата, да что одной кепочкой-то сделаешь? То грозят кому-то, то указывают на что-то наши хранители своими пустыми руками, а что толку? Город выскальзывает у них из рук, ничем они его защитить не могут. Не вооружены. Не опасны. Даже чудное животное трамвай не смогли уберечь!

Да, правильно вы возразили, стоит на Неве царь-плотник с топором, так вы помните, откуда нам его прислали? Вот именно, из Голландии. Это брат Амстердам брату Петербургу хотел помочь, да видимо и помог. Глядишь, если бы не топор Петра, на Марсовом поле бы уже торгово-развлекательный центр красовался, с фонтанчиками и подземной парковкой, как об этом мечтают человекообразные крысы. Уж они давно ходят, облизываются, видя пустое пространство, заросшее невыгодной сиренью, с каким-то, понимаете ли, погребальным костром посередине…

Мало, ох как мало одного топора! Чтоб спасти Петербург от напасти, нужны десятки и сотни символических крестов, мечей и топоров. Нашим хранителям нужно не руки простирать в неведомую даль, а вооружаться, чтобы с Петербургом не случилось самого страшного, чтоб он не стал пошлым городом пошлых людей.

Не знаю, что и делать. Ведь о том, чтобы в разум вошло начальство или очнулась от летаргии общественность, мечтать не приходится. Одна надежда – на метафизику.

Хоть святых приноси! Не попросить ли в Праге на разжив парочку вооруженных хранителей? Вдруг поможет?

декабрь

2007: Мираж-престиж

Неумолимый позитив

Пусть страна считается существующей, даже если в ней живут три человека!

Читатель, не сочти за труд медленно и спокойно прочесть следующую выдержку из газеты:

«…на сегодняшний день число умерших в Петербурге почти в два раза превышает число родившихся. Численность горожан постоянно уменьшается. В 1991 году в городе проживало более 5 млн. жителей, а на начало 2006-го их численность сократилась до 4,5 млн… Вся эта нерадостная статистика звучала в Смольном во время обсуждения «Концепции демографического развития Петербурга на период до 2015 года», которую в конце концов приняли… Губернатор Валентина Матвиенко попросила пересмотреть все плановые показатели по рождаемости и продолжительности жизни в социально-экономическом прогнозе Петербурга в сторону повышения [курсив мой – Т. М.]»

«Аргументы недели», 14 декабря 2006 года

Статистика вообще-то наука. Концепции, которые строятся на базе статистических данных, следовало бы принимать к сведению без эмоций. Вот такие факты: люди в Петербурге ни жить, ни множиться не хотят. А поскольку заставить человека хотеть жить и иметь детей невозможно – стало быть, смирись, гордый человек. Даже если ты губернатор города, в котором люди не хотят ни жить, ни размножаться.

Однако губернатор города, в котором люди не хотят жить и размножаться, смириться с этим не в состоянии. Ум губернатора нацелен на позитив – не на позитив жизни, страшной и непонятной, а на великолепный и неумолимый позитив отчетности.