Энциклопедия загадочного и неведомого. Полтергейсты.
Шрифт:
Памятуя, что о проделках курмышского черта в 1813 году курмышане помнили и в 1867-м, и сознавая, что официальным путем мне ничего не узнать я стал медленно и кропотливо восстанавливать картину тех событий. То же самое делал и мой коллега В. Н. Фоменко, который познакомил меня с содержанием письма одного из своих курских корреспондентов от 22 июня 1986 года. Он сообщал о голосе на улице ВЧК в Курске следующее:
"Сам я голоса не слышал и на месте не был, так как дом был оцеплен большим количеством милиционеров. Были там и сотрудники КГБ с различной аппаратурой. Из показаний очевидцев следовало, что все было похоже на человека-невидимку. Голос перемещался внутри дома и в
Замполит УВД имел глупость тиснуть статейку в "Курской правде", что, дескать, это какая-то бабка носила в сумочке магнитофон, чем вызвал дружный смех всего города. Если усиленные наряды милиции и КГБ не могли в течение недели отловить бабку с магнитофоном, то как же они шпионов ловят?
А с работников милиции, стоявших в оцеплении, взяли подписку о неразглашении.
Между тем годы шли, слухи о том происшествии ширились, иногда обрастая любопытными подробностями. Так, 26 января 1988 года Фоменко сообщил мне, что, по его сведениям, тогда, в 1981 году, с целью обнаружить голос отключали дом от электропитания и привозили радиопеленгаторы. Также, нa всякий случай, решили проверить высказывания голоса, компрометирующие заместителя первого секретаря обкома партии, и по результатам проверки его будто бы сняли с работы.
5 октября 1988 года в газете "Труд" появилась знаменитая статья О. Квятковского и И. Могилы "Разговор с невидимкой". Напомню, в ней речь шла об общении с Барабашкой посредством стуков. Могила, зная о моем жгучем интересе к тому курскому происшествию, вскоре передал мне отклик на свою статью в виде письма одного из жителей Курска. Тот сообщал следующее:
"3 начало лета 1981 года у нас в Курске на улице ВЧК в частном доме появился "голос". Встревоженные жильцы обратились в милицию. Приехали "нижние чины". Выслушав от него грубости, уехали. Потом эта картина повторялась по мере посещения все более и более высокими руководителями. Целую неделю искали "японскую аппаратуру". Естественно, ничего не нашли.
Чтобы успокоить людей, "Курская правда" опубликовала сообщение о старушке с магнитофоном в кошелке за подписью участкового уполномоченного. Народ посмеялся нелепости сообщения, посудачил и успокоился.
Я вступил с автором в переписку. В одном из последующих писем он советовал мне связаться с бывшим начальником УВД Курского облисполкома В. К. Панкиным, который сейчас работает в Москве, но в 1981 году "при сем присутствовал и даже выслушивал грубости от "голоса" в свой адрес (молва народная), одним словом, руководил "разоблачениям" Если он "снизойдет", - писал мой корреспондент, - можете получить ценную информацию".
И хотя я не был уверен, что генерал до меня снизойдет", я стал искать, где же он работает. Надо же было случиться такому удивительному совпадению: место работы Вячеслава Кирилловича Панкина мне стало известно буквально через несколько секунд!
Дело в том, что письма от моего курского корреспондента я хранил вместе с газетой "Труд" (5 октября 1988 года, в которой была напечатана статья "Разговор с "невидимкой". Газета была сложена так чтобы текст статьи не выцвел от света (она была на третьей странице); газета лежала четвертой страницей вверх. Нечаянно бросив на нее взгляд, я вдруг увидел нужную
Но как-то все же надо узнать, что происходило в 1981 году в Курске? Я решил довериться народной молве и поискать тот самый номер "Курской правды", где говорилось про бабушку с магнитофоном в кошелке. Мне казалось, что поиски Трои основывались на гораздо более достоверной молве, чем слухи о статье с таким идиотски примитивным объяснением. Неужели, в самом деле, она могла быть напечатана?
Пришлось ехать к черту на кулички - в газетный отдел Ленинки - и потратить на поиски целый день. К моему величайшему удивлению, народная молва и на этот раз не ошиблась: в газете "Курская правда" от 16 июня 1981 года действительно напечатана статья участкового инспектора, лейтенанта милиции Н. Головенкова. Она называется "Чудо" без чудес. По следам одного происшествия". Статья достойна того, чтобы быть приведенной полностью:
"Весть о том, что в одном из домов по улице ВЧК вдруг ни с того ни с сего "заговорили" стены быстро облетела весь город, привлекла внимание многих любопытных людей, толпами собиравшихся, чтобы дышать "таинственный" голос.
Вокруг новоявленного "чуда" возникла масса всевозможных домыслов и небылиц. Людская фантазия порождает разговоры о какой-то сверхъестественной, «нечистой силе», "привидениях" и "домовых".
Органы милиции провели расследование по этому поводу. И вот что выяснилось. Оказывается, еще раньше "привидения" обитали в доме номер 5 по Хуторскому проезду. И разговаривали они, эти "привидения", тем же голосом, что и в доме по улице ВЧК, сыпали такие же вульгарные, пошлые фразы.
Вскоре таинственный голос был обнаружен… в магнитофонной кассете. Автором записанного на ней текста, который унижает человеческое достоинство и квалифицируется законом как злостное хулиганство, является хозяйка дома по Хуторскому проезду Д. П. Смирнова.
"Чудо" оказалось без всяких чудес: Дарья Петровна воспользовалась самым обычным бытовым магнитофоном, породив тем самым слухи о "домовых" и "привидениях". Они, эти "привидения", измененным голосом Смирновой сыпали оскорбления в адрес ее молодых квартирантов, терроризируя и лишая их покоя изо дня в день.
Спешу успокоить читателя: Дарью Петровну, бывшую учительницу физики, не вздергивали на дыбу, не секли розгами, а "всего лишь", обвинив в злостном хулиганстве, 17 августа 1981 года решением народного суда направили на принудительное лечение в "медучреждение специального типа", поскольку она была признана невменяемой, то есть не отвечала за свои деяния.
И когда, не выдержав, молодые люди были вынуждены сменить квартиру и переехать на улицу ВЧК, "привидение", спрятанное в сумке Смирновой, отправилось следом за ними.
В каждый визит Смирновой стены и потолок этого дома оживали, и "таинственный" голос с уже заезженной кассеты высыпал очередную порцию нецензурщины.
Этот дерзкий хулиганствующий "домовой" сразу же умолк, как только магнитофон, записанная на нем кассета и сама Дарья Петровна оказались в кабинете следователя.
Какие цели преследовала Смирнова? Подробности станут известны несколько позже. Сейчас же совершенно ясно одно: совершая преступление, она руководствовалась корыстными, низменными целями.