Encounter: ночной экстрим
Шрифт:
На следующий же день выяснилось, что машина находится в национальном аэропорту, в сорока километрах от Минска. На БМВ уже начали обращать внимание патрульные автоинспекции, потому что она припаркована на бесплатной стоянке с прошлого воскресенья — да и разбитый задний бампер тоже наводил на подозрения.
Дима сорвался с дежурства, соврав, что в подъезде его дома пожар, и опрометью помчался в аэропорт.
Пока
Ощущение беспомощности, неопределенности, неизвестности сводило Диму с ума.
Когда он увидел ее машину, у него закружилась голова. Где она сейчас? А вдруг сидит в салоне и ждет его?
Он подошел к БМВ, но не знал, что делать дальше. За тонированными стеклами ничего не видно. Он попробовал открыть водительскую дверь, и, к его удивлению, она поддалась.
В машине пусто. Он помедлил. Сел за руль. Обнаружил ключ, торчавший в замке зажигания. Справа лежал сложенный листик бумаги и документы на автомобиль.
Он растерянно взял документы в руки: техпаспорт, страховка, талон о прохождении техосмотра… Развернул листик. Он был исписан мелким неразборчивым почерком, как будто писал ребенок.
«Я знала, что ты ее найдешь. Она тебе нравится? Я знаю, что да. Люби ее. Это мой тебе подарок — ты не сможешь никогда продать ее, потому что у тебя нет на нее доверенности, но сможешь ездить на ней, пока она совсем не развалится. Теперь это большее из того, что я могу тебе дать, прости.
Еще хотела сказать спасибо за игру. Спасибо! Мне правда понравилось. Целую, Наташа»
Потрясенный, он произнес вслух:
— Дурочка, как же я поеду на
С влажными от подступивших слез глазами Дима рассмеялся. Завел двигатель. Он послушно, тихонько заурчал. Сама собой включилась музыка. Фортепиано. Дима захлопнул водительскую дверь, смежил веки и, запрокинув голову, слушал музыку. Зазвучали слова песни: …какая красота... дождь идет, я одна, на тротуарах пузыри. Я считаю их, я не знаю вас… Больше...
В желтую дверь красной кирпичной будки постучали. Ирина Валерьевна медленно приподнялась с лежака. Она только что проводила скорый поезд и теперь хотела почитать книгу. До конца смены оставалось еще два часа, кто бы это мог быть?
– День добрый, Валерьевна! Вам посылка, ценная, из Марселя… - на пороге стоял почтальон, закутанный в полушубок. На дворе лежал первый снег. Он протянул небольшую посылку прямоугольной формы. Она была обвязана бечевкой и вся облеплена какими-то штампами и надписями.
– Матвеичь, шутки, что ли, шутить вздумал со старухой! Совесть-то поимей, а?
– пробурчала бабушка, не выразив ни малейшего желания взять по недоразумению чужое.
– Да что же вы такое говорите!
– возмутился Матвей.- Вот же написано: Маковской Ирине Валерьевне. Обратного адреса нет, но отправлено из Марселя, это по штемпелю видно. Я к вам в хату заходил, но мне в селе сказали, что вы тут, так я вон специально пришел. Не каждый день посылки из Франции разношу.
– Ну-ка дай-ка...
– Ирина Валерьевна приняла сверток в дрожащие от волнения руки. Неужели кто-то во Франции может догадываться о существовании старой, никчемной Ирины Валерьевны? Она повернулась, сделала два шага к столу, села на лежак. Почтальон, даже не подумав спросить разрешения, зашел и плотно закрыл за собой дверь. Она положила посылку на стол и медлила, не решалась ее развернуть.
– Ну же!
– нетерпеливо кивнул на сверток гость.
Она одела очки, достала из стеклянной литровой банки, стоявшей на столе, ржавые ножницы и разрезала обертку. В посылке оказалась черная коробка, на которой красовалась серебристая блестящая надпись «NOKIA 8600 Luna».
– Господи помилуй, это еще что такое?