Эндана
Шрифт:
– Ты не найдешь его здесь, принцесса. Я забрала его душу с собой!
Женщина снова захохотала. Леа потянулась к ее горлу, но когтистая лапа перехватила руку – Эллиса притянула девушку к себе.
– Он мой, Леа, теперь он мой. – Довольная улыбка растянула бескровные губы, обнажив вытянувшиеся клыки. – Но не переживай, ты скоро встретишься с ним. Ты и сама чувствуешь это, ведь правда, Леа? Когда к тебе заглянет смерть, не гони ее. Позволь отвести ко мне. Обещаю, ты свидишься со своим северянином.
Правительница нежити, высунув длинный узкий язык, провела им по щеке девушки:
– Даже во сне вы, люди, просто
…Леа открыла глаза и прислушалась. За стенами дворца шел дождь. Капли воды с неприятным сухим шорохом падали на землю серой прозрачной стеной.
Девушка равнодушно глянула в окно, вздрогнула и бросилась прочь из комнаты, чуть не снеся с пути дремлющую в уютном кресле Риву.
Та огорченно всплеснула руками – вот неугомонная, разве можно отдохнуть за неполных два часа?!
– Ваше высочество, все собрались.
Вежливый голос слуги отвлек наместника от созерцания сада. Он, как и многие горожане, не мог оторвать взгляда от странного дождя. Вместе с водой с неба сыпалась мелкая ледяная крупа, смерзаясь на глазах в толстую корку.
Такой погоды в эту пору его высочество, как ни силился, припомнить не мог.
Да что там в памяти! Ни в одной летописи Энданы не упоминалось о подобном казусе в летнюю пору.
Эдвин пожал плечами: в конце концов, все когда-нибудь бывает в первый раз.
Повернулся, решив разбудить сестру, но она уже стояла на пороге:
– Эдвин, она надвигается! Пусть ударят в Голос Награны!
Его высочество вздрогнул – большой колокол, возвещавший о приближении беды, молчал вот уже лет двести.
– Ты уверена? – Принц не сводил взора с сестры.
Леа кивнула:
– Да, Эдвин! Я чувствую их близость.
Внезапно девушку скрутил кашель, и, когда она снова выпрямилась, Эдвин стал белее траурного флага кенлирцев. Юноша протянул руку и, словно не веря своим глазам, осторожно коснулся губ Леа. Кончики длинных пальцев молодого человека тут же окрасились в ярко-алый цвет.
– Леа?! – Голос принца прозвучал почти испуганно.
Ее высочество нахмурилась, достала платок из кармана, аккуратно стерла кровь сначала со своих губ, затем с пальцев брата и тихо сказала:
– Позже разберемся. – Но, видя, что Эдвин не двигается с места, улыбнувшись, добавила: – Что ты как маленький. Можно подумать, в первый раз. Ничего страшного, ну проведу лишний месяц в гостях у Арзилы.
Наместник неуверенно кивнул – ведь и правда, не в первый, почти после каждой длительной отлучки сестренка отлеживалась в храме азанагов.
– Ладно, пойдем, нас уже ждут. – Юноша сделал несколько шагов к двери, внезапно остановился и потребовал: – Леа, обещай, что после этой заварушки ты хотя бы год посидишь спокойно дома!
Ее высочество бесстрастно посмотрела на брата и с холодком в голосе ответила:
– Ты становишься похож на Риву. Она тоже вечно желает невозможного.
Затем спокойно вышла из комнаты.
Эдвин, зло выругавшись, последовал за сестрой, размышляя по пути: а не попросить ли ему Итирию все же наградить упрямую девицу золотой отметиной на руках? Авось на этот раз волшебство сработает! И тогда сестренка, возможно, немного хвост подожмет!
А дождь все шел и шел, покрывая толстой лаковой коркой стены домов, деревья,
Холодный ветер гнал над землей низкие темные тучи, затянувшие все небо хмурой мглой за какой-то час. Улицы опустели: горожане попрятались по домам. Лишь стражники у ворот да дозорные на стенах не покинули постов. Город непривычно затих, словно затаился, и только сухой стеклянный шорох качающихся на ветру обледенелых ветвей нарушал воцарившуюся тишину. И тут, сначала робко, неуверенно, а затем все громче и призывнее, запел медный Голос Награны. Его густой бас разнесся над столицей, заставив людей, распахнув окна, вслушаться в тревожные звуки. А колокол все звонил и звонил, призывая горожан браться за оружие.
Из жмущихся к стенам столицы пригородных поселений потянулись вереницы людей, спешащих прочь от надвигающейся опасности. Но не было в этой спешке ни лишней суматохи, ни лишающей разума паники. Наместник славно потрудился: прошло всего два часа, как иссяк поток беженцев и ворота города закрылись. У бойниц встали лучники, на широкой стене, где свободно могли разъехаться три всадника, запылали костры.
Леа стояла, прислонившись к каменному зубцу стены, и ей казалось – все повторяется. Снова вот-вот выкатятся из-за ближайшего холма толпы ненасытной нежити, снова будут рядом падать и умирать люди. И может быть, сейчас рядом стоят те, кто пройдет мимо ледяного холма по ту сторону грани, как прошел прошлой ночью воин в желто-красных доспехах.
Эдвин, заметив отрешенное, печальное лицо сестры, дернулся было к ней, но твердая женская ручка поймала принца за рукав. Эдвин обернулся и удивленно моргнул – его удерживала Дарлина.
Девушка с осуждением посмотрела на наместника.
– Эдвин, дайте побыть вашей сестре наедине с ее горем.
– Каким горем? – насторожился юноша, пытаясь понять, что имеет в виду девушка.
– Она недавно потеряла очень близкого человека, – мягко сказала Дарлина, глядя полным сострадания взглядом на принцессу.
– Нет… – отрицательно помотал головой принц, на его ясный лоб набежала морщинка раздумья, но тут же исчезла, и он снова покачал головой. – Нет! Отец, брат, дядя и ее друзья – все живы. Погиб только…
Тут молодой человек запнулся на полуслове, приоткрыв рот, посмотрел на сестру и замолчал. Но этим человеком не мог быть правитель северян! Он виновен в ее мучениях! Она же не могла его простить! Или могла?
Глава 30
Аттис позволил слуге снять с себя кольчугу, помассировал нывшие от усталости плечи и уселся на широкую скамью. Верховная жрица оглянулась по сторонам, и все тот же слуга учтиво придвинул женщине массивный стул с широкими подлокотниками, не забыв для большего удобства подложить гостье под спину маленькую подушку. Арзила села, не выпуская из рук посох, непривычно пустой без сапфира. На некоторое время, до ухода прислуги, в комнате повисла тишина. Его величество размышлял над словами жрицы, а служительница Великой богини, закрыв покрасневшие глаза, тихо творила молитвы, обращаясь к матери всех богов за помощью. Наконец властители остались одни.