Эндана
Шрифт:
Коня же подхватил под уздцы длинноволосый мальчишка и теперь в нетерпении топтался на месте, ожидая, когда всадник наконец очнется.
Леа же, углядев дородную служанку, чем-то напомнившую Риву, поспешила обратиться к ней с просьбой:
– Уважаемая, у меня на руках малыш, который нуждается в отдыхе, еде и лечении. Поможете его устроить? – и распахнула полы плаща.
Служанка повела себя странно – как вытащенная из воды рыба, открыла рот в беззвучном зевке, а потом завопила во всю мощь своих легких:
– Хозяин! Хозяин!
В то же мгновение
– Ты распугала всех собак своим криком. Что случилось?
Служанка, не помня себя то ли от счастья, то ли от ужаса, схватила мужчину за рукав, тыча пухлой рукой в сторону Леа:
– Хозяин, хозяин!
Марк, присмотревшись, ахнул и в одно мгновение оказался рядом с лошадью. Сильная рука перехватила поводья, и Леа наконец перевела дух:
– Спасибо, я уже думал, что не справлюсь.
Мужчина, не слыша, протянул руки к ребенку, но тот не заметил безмолвной мольбы – он изо всех сил цеплялся за девушку.
– Биван! – хрипло позвал Марк.
Мальчик широко распахнул темные глазенки:
– Папа…
Дальше началось настоящее светопреставление. Слуги бестолково метались, хозяин замка, забыв о важных гостях, подхватил на руки вновь обретенного сына и устремился в спальню к супруге, преодолевая за один прыжок по несколько ступенек. За ним устремились причитающие служанки.
Позже Марк поведал грустную историю. Биван гостил у родителей жены и должен был уже вернуться домой, когда до замка докатились первые слухи о бесчинствующих разбойниках. Обеспокоенный отец тут же отправил навстречу воинов, но, как оказалось, слишком поздно. Поместье тестя встретило Марка дымящимися руинами – его сожгли. И хотя тела Бивана среди мертвых не нашли, шансов на то, что он выжил, почти не осталось.
Еще неделю люди Марка кружили по окрестным лесам в попытке отыскать хоть какие-то следы ребенка, пока не наткнулись на его окровавленный смятый плащ. Последняя надежда угасла, и поисковики вернулись домой. Супруга слегла от горя, а Марку только осталось наблюдать, как угасает в ее глазах интерес к жизни.
– Я обязан вам больше, чем жизнью, – закончил свой рассказ Марк, снова склоняясь перед королем.
– Ты не того благодаришь, – отказался от чужой славы Тиар. – Вот спаситель Бивана, да и не только его. Твоего сына похитили лаки. И мы тоже стали бы их добычей, если бы не этот юноша. – Правитель благодушно указал на сидящего в сторонке незнакомца.
Марк недоверчиво посмотрел на молодого воина, того самого, в чьих руках он нашел Бивана.
Юноша – да какое там юноша, всего лишь подросток – скромно сидел в стороне, почесывая за ухом ластившуюся к нему кошку. У парнишки были волосы, светлее которых Марку еще не приходилось видеть, и глаза цвета летнего неба, а еще в чертах его лица таилась неуловимая чуждость, отличавшая паренька от других людей.
– Ты спас моего сына?! – Эти слова, непроизвольно вырвавшиеся у мужчины, заставили
– Он-он, не сомневайся, – с усмешкой подтвердил Тиар.
А Деруен добавил, видя тень сомнения на лице Марка:
– Ты не смотри, что хлипкий. Если по нему сразу кулаком не попасть, любого здороваться с предками отправит. А сразу никто не попадает, уж слишком мелкий!
Громкий хохот товарищей совсем смутил парнишку, он согнал с колен кошку и встал, сердито сведя брови к переносице.
– Видишь, какой грозный, – снова поддел мальчишку Деруен.
А Марк, опустившись пред юным воином на одно колено, как ранее перед Тиаром, сказал:
– Мой дом – твой дом. Твой враг – мой враг.
Мальчишка, вопреки ожиданиям, не смутился, а уверенно, словно не раз проделывал это, ответил:
– Я принимаю с благодарностью твою дружбу, Марк.
Влажный туман вязкой массой расползался в стороны из котлована, пряча в серый муар поросшие лесом окрестные холмы. Тиар дернул за поводья, заставив своего коня остановиться.
Дальше ехать нельзя! Мертвячья лощина славилась неожиданными скальными обрывами.
Плотная занавесь тумана медленно, но неотвратимо ползла в сторону людей, грозя поглотить все землю.
– Разбиваем лагерь, пока хоть что-то видно. Ближе к ручью, – приказал Тиар.
Воины, спешившись, принялись снимать с коней поклажу. Леа тоже расседлала животное, погладив по бархатной морде, доверчиво сунувшейся за лакомством в хозяйские ладони. Девочка скормила припасенный сухарик, стреножила коня, подхватила пустой кожаный бурдюк и пошла к ручью, ориентируясь на его веселое журчание.
– Куда один! – тут же рыкнул Деруен.
Принцесса недовольно поморщилась. Фактически с первого дня почти каждый воин Тиара считал своим долгом присматривать за ней, словно других дел не было. Вот и сейчас рядом тут же возник Марк.
Он кивнул Деруену, и тот успокоенно проворчал:
– Ну, тогда идите.
Принцесса с досады сплюнула себе под ноги.
И когда только ее начнут считать равной? Вот уже полтора месяца прошло с той памятной встречи в горах. Разве она не показала, на что способна?!
Марк понимающе наблюдал за порывистыми от злости движениями юного товарища. Этот высокий худой мужчина с топорщащимися жесткими волосами стального цвета оказался самым молчаливым среди воинов Тиара. Леа даже как-то подумалось, что, наверное, правитель отдыхает душой рядом с ним, когда устает от болтовни придворных. Марк был полной противоположностью рыжему Траесу, вспыльчивый характер которого стал притчей во языцех.
Ручей прятался в глубокой и узкой расщелине, на дно которой вели сырые скользкие склоны, густо поросшие папоротником. Леа, все еще обижаясь на навязчивую опеку, быстро спустилась вниз и уже хотела окунуть бурдюк, но Марк удержал ее руку. Он присел на корточки, внимательно вгляделся в прозрачный поток, зачерпнул воду горстью, попробовал на вкус и только потом кивнул, давая разрешение.