Эндана
Шрифт:
Камень свалился с души его величества. Он не спал всю ночь, пытаясь прийти к какому-то решению. Честь сестры требовала отмщения, но, с другой стороны, Тиар был обязан энданцу не просто собственной жизнью, но и всем, что у него есть! Включая жизнь Албы.
Ну за каким демоном понадобилось мальчишке лезть в ее постель?! Ведь со стороны казалось, что он избегает женщин.
Оставив стражу разбираться с трупами, Тиар заперся в кабинете, отдав телохранителям приказ никого не пускать. Часа через два его бесплодные метания по комнате были прерваны грохотом в коридоре. Не успел его величество
– С каких это пор мне запрещено тебя видеть! – рявкнул он на короля.
Тиар примирительно поднял руку – не хватало только для полного «счастья» рассориться с наставником, заменившим ему отца.
– Прости, Деруен, мне требовалось побыть одному. Слишком много несчастий свалилось на голову за последние сутки.
Деруен кивнул, принимая объяснения, и хмуро поинтересовался:
– И какие несчастья с тобой приключились, расскажешь старику? Это они вынудили тебя отдать приказ о погоне за побратимом? А то мне пока кажется, кто-то из нас двоих не в своем уме!
Тиар недоуменно спросил:
– Какой приказ?
Воин раздраженно ткнул в сторону двери:
– Да там наш избранный брат Масген дружину на ноги поднял и в метель отправил с приказом доставить во дворец изменника, чужеземца по имени Леон, живым или мертвым! – И, увидев ярость на лице правителя, сочно выругался: – Клянусь дубиной Дагду, мир еще не видел такого остолопа, как ты! С какой стати он за тебя приказы раздает?!
Тиар выскочил из покоев, вихрем промчался до комнат Верховного жреца и застал его диктующим очередной указ.
Ярости, охватившей его величество при первых же услышанных им словах Масгена, не было предела. Документ открывал охоту на магов.
– Масген, – голос Тиара был холоднее льда, – кажется, ты пытаешься занять мое место?!
От этих слов старательный писарь выронил перо, разлил чернила и упал на колени. Верховный жрец лишь упрямо наклонил голову. На его лице не было видно ни капли раскаянья.
– В оковы его, – кивнул на избранного брата король.
Стража послушно кинулась выполнять приказание. Старик не сопротивлялся, он как будто съежился, поник, став сродни древним развалинам, жалким напоминанием былой силы.
– Почему? – спросил Тиар, его голос прозвучал сипло, словно невысказанные слова мешали говорить.
Масген поднял потухший взгляд на короля:
– Это Леон, Леон превратил ее в чудовище! Он колдун! Финдхоем была такая нежная, такая беззащитная, такая красивая! Я любил ее! И она любила меня!
– Ты спал с нею, – бесстрастно сказал король, горько сожалея о своей затянувшейся слепоте.
– Ты не понимаешь, – усмехнулся жрец, в его глазах мерцал огонек безумия, делая страшным худое старческое лицо. – Она всегда была для тебя только красивым телом, а я видел ее душу!
– Плохо смотрел! – рыкнул Тиар и кивнул страже: – Уведите его, пусть пока посидит в камере. Никого не пускать до моего возвращения, приеду – разберусь.
А потом развернулся и вышел вон, Деруен поспешил следом.
– Когда дружина покинула город? – спросил Тиар у него.
– Да уже, наверное, часа два прошло, – ответил воин и тут же добавил: – Даже не думай, Тиар! Сейчас
Тиар, взглянув на пожилого воина, тяжело вздохнул:
– Пожалуй, ты прав.
Когда молодой человек закончил нерадостное повествование, Деруен долго молчал, а потом осторожно спросил:
– Тиар, ты знаешь, что я люблю вас с Албой как собственных детей, но с чего ты взял, что правда на ее стороне?
– Что?! – Тиар смотрел на воина и не верил своим ушам.
– Твоя сестра очень упряма, последний месяц она прохода Леону не давала. Парень по углам от нее прятался да через потайные двери бегал! И ни разу никто мне не сказал, что он хотя бы улыбнулся принцессе. Ты не обижайся, но Алба привыкла получать все, что ей захочется, а на этот раз ей больше всего на свете захотелось в мужья энданца.
– Нет! – отказался верить этим рассуждениям король. – Она не могла! Она же прекрасно понимала, чем грозит ее обвинение Леону!
– Не знаю, не знаю, – задумчиво произнес Деруен. – У нее в советчицах была Финдхоем, а это, сам понимаешь, не лучший признак. Да, проглядели мы с тобой эту мерзость под самым носом… – помялся, но все же попросил: – Знаешь, ты сходи к сестре-то. Может, без подруги она по-другому заговорит?
Тиар поднялся и вышел, решив не откладывать неприятный разговор. Деруен отправился следом, он тоже хотел услышать, что скажет принцесса.
Алба встретила брата на пороге, посторонилась, пропуская в комнату, и, глядя на строгое его лицо, сказала:
– Не надо так смотреть на меня! Я сказала правду! Я жду ребенка, и его отец – Леон!
После чего горько расплакалась.
Деруен, наблюдавший за этой сценой со стороны, упрямо заявил, оставшись с его величеством наедине:
– Ты как хочешь, Тиар, а только я считаю, что или ребенка вовсе не будет, или он будет похож на кого угодно, но только не на энданца!
Сильные, выносливые кони с трудом пробирались по занесенным дорогам, постепенно выбиваясь из сил. Гора под названием Голова дракона становилась все ближе, и вскоре за спиной осталась последняя деревенька, последняя ночевка в тепле и относительной безопасности.
Арана переносила путь с удивительной для девушки стойкостью, воин не услышал от нее ни единой жалобы. А вот Леон вызывал у молодого человека тревогу.
Раны от кнута воспалились, и юноша с трудом удерживался по эту сторону реальности. Иногда он терял сознание, проваливаясь в жаркую бездну. И тогда Тиар с Араной по очереди сторожили его, не давая скидывать меховое покрывало, снимая жар ледяными примочками. Благо снега было вокруг хоть отбавляй. Когда же чужеземец приходил в себя, то лежал без единого стона, глядя пустым взглядом на заснеженный лес. В такие минуты Траес говорил за двоих. Больше всего на свете ему хотелось вытащить друга из этого страшного безразличия, разбудить интерес к миру и желание жить.