Эндер в изгнании
Шрифт:
Вирломи вздохнула.
– В вас нет ни капли жалости, – заметила она.
– Отнюдь, – ответила Валентина. – Жалости во мне хоть отбавляй. А вот с манерами – полный швах.
– Да, – сказала Вирломи. – Он учился, наблюдая за мною, за тем, как я обращаюсь с индийцами, которые меня боготворили. В его группе нет объединяющей религии, нет общих традиций. Но он их создал, особенно когда всем стала известна эта дьявольская книга «Королева улья».
– Почему же она дьявольская? – спросил Эндер.
– Потому что она лжива. Кто может знать, о чем думали, что чувствовали
Эндер фыркнул:
– Смышленый парнишка.
– Что? – спросила Вирломи, подозрительно взглянув на него.
– Полагаю, все это вы рассказываете мне потому, что он каким-то образом заявляет, будто он наследник королев ульев.
– Что является полнейшим абсурдом, ведь наша колония – первая, которая возникла не на руинах цивилизации жукеров.
– Так как ему это удается? – спросил Эндер.
– Он заявляет, что индийское население – восемьдесят процентов от всей колонии – просто-напросто пытается воссоздать здесь в точности свою земную культуру. В то время как он и остальные пытаются создать что-то новое. У него достает нахальства называть свое маленькое движение «Исконными жителями Ганга». И он говорит, что мы, индийцы, подобны шакалам, которые заселяют другие миры – уничтожают коренных жителей, а затем присваивают себе все их достижения.
– И люди идут за ним?
– Пока немногие, – сказала Вирломи. – Большинство не-индийских колонистов пытаются в это не лезть.
– Но ему верят, – уточнил Эндер.
– Миллионы.
– Здесь же нет столько колонистов, – удивилась Валентина.
– Он пудрит мозги не только местным, – объяснила Вирломи. – Свои статьи он отправляет по ансиблю. В большинстве крупных городов Земли имеются филиалы «Исконных жителей Ганга». Даже в Индии. Миллионы, как я уже сказала.
Валентина вздохнула:
– Я видела, в Сети их называют «исконниками», но я не заинтересовалась. Так, значит, движение зародилось здесь?
– Они считают «Королеву улья» своей библией, а жукеров – своими духовными предками. На Земле их доктрина почти полностью противоположна тому, что Рэндалл проповедует здесь. Они заявляют, что организация СЛЗ должна быть распущена, потому что она стирает все «настоящие», «исконные» земные культуры. Они отказываются говорить на общем. Устраивают большое шоу из своего следования старым религиям.
– А здесь Рэндалл обвиняет ваших людей именно в этом, – заметил Эндер. – В том, что они сохраняют культуру Земли.
– Да. Но он заявляет, что это несовместимо, что индийская культура возникла не здесь. Это новое место, поэтому он и его «Исконные жители Ганга» создают настоящую, подлинную культуру этого мира, вместо того чтобы копировать старую, земную.
Эндер хихикнул.
– Тебе смешно? – спросила Вирломи.
– Нисколько, – сказал Эндер. – Я просто подумал, что Графф действительно был гением. Не таким умным, как дети, которых он тренировал в Боевой школе, но… когда Рэндалл был младенцем на руках матери,
– И он отправил тебя, чтобы меня спасти, – сказала она.
– Сомневаюсь, что вас нужно спасать.
– Нет, не нужно. Я уже обо всем позаботилась. Я спровоцировала его на нападение прямо у меня дома. Это зафиксировано на видео, мы уже провели слушания и приговорили его к изгнанию. Он отправляется обратно на Землю – вместе со всеми мятежниками, которые захотят полететь вместе с ним.
Эндер покачал головой:
– А вам не приходило в голову, что именно этого он от вас и добивается?
– Разумеется, приходило. Но мне все равно, лишь бы мне не пришлось больше иметь с ним дела.
– Вирломи, конечно, вам не все равно, – вздохнул Эндер. – У него здесь уже имеются последователи, и если он вернется на Землю, изгнанный из «исконного мира», это будет значить, что вы посеяли зубы дракона, который сможет свергнуть СЛЗ и ввергнуть Землю в хаос войны, бедствий и взаимной ненависти, чему Питер Виггин смог положить конец совсем недавно.
– Это не моя проблема.
– Вирломи, наше поколение уже не у власти, – сказал Эндер, – кроме как в нескольких удаленных колониях. Питер мертв. Его последователи – обычные бюрократы. Думаете, они окажутся достаточно компетентны, чтобы иметь дело с Рэндаллом Фирсом?
– Нет, – после паузы ответила Вирломи.
– То есть вы намеренно заражаете кого-то вирусом, вполне сознавая, что организм может с ним не справиться?
Вирломи закрыла лицо руками.
– Я знаю, – сказала она. – Пыталась выбросить из головы, но знаю.
– Но я так и не поняла, почему своими первыми словами вы поспешили уверить нас в том, что никто не знает о прибытии Эндера, – сказала Валентина. – Почему это так важно?
Вирломи подняла лицо:
– Потому что на суде и после вынесения решения он трепал твое имя. И связал себя с монстром. С тем, кого считает своим отцом.
– А конкретнее? – попросила Валентина.
– Он называет тебя «Эндером Ксеноцидом». Говорит, ты худший из военных преступников в истории, потому что именно ты уничтожил исконный народ всех этих планет, чтобы грабители могли прийти и присвоить их дома и земли.
– Это было предсказуемо, – заметил Эндер.
– А Питера он называет «Братом Ксеноцида», пытавшимся уничтожить все исконные культуры Земли.
– Ох ты ж, – удивился Эндер.
– А Ахиллес Фландре монстром не был, и его преступления приписаны ему пропагандой проксеноцидной клики. Он был единственным, кто противился дьявольским планам Питера и Эндера. Он пытался остановить тебя еще в Боевой школе, но твои друзья заперли его в психушке на Земле. Затем он сбежал оттуда и стал организатором сопротивления Гегемону, возжелавшему мирового господства. Тогда за дело взялась пропагандистская машина Питера, которая всячески очерняла Фландре, – сказала Вирломи и вздохнула. – И вот в чем самая-то ирония: он делает вид, что очень меня почитает. Как героиню, противостоящую организаторам геноцида – Хань-Цзы, Алаю, Петре – всем, кто с тобой служил.