Эндшпиль
Шрифт:
– А вот и этот остров Долменн, – насмешливо, по-пиратски прорычал Микс.
Натали приготовила камеру – новенький “Никон” с трехмиллиметровым объективом – и, прислонив ее к боковому окошку, закрепила на треноге. Она использовала очень скоростную пленку. Сол положил на колени блокнот и подставку с укрепленными на ней картами и диаграммами, которые были изъяты им из досье Джека Коуэна.
– Мы подлетим к нему с севера! – прокричал Микс. – Пролетим над океаном, как я и говорил, потом сделаем круг и взглянем на старый особняк.
Сол кивнул.
– А как близко
– Вообще-то там все охраняется, формально северная часть острова – это дикий заповедник, основной пролетный путь над побережьем, поэтому воздушное пространство там закрыто. Все это принадлежит якобы Фонду Западного Наследия, и остров охраняют так, словно на нем расположена ракетная база русских. Стоит пролететь там, и едва приземлишься, Комитет гражданской авиации тут же отнимет у тебя лицензию, еще и предварительно проверят регистрационные номера.
– А ты когда-нибудь менял номера? – осведомился Сол.
– Ага, – кивнул Микс. – Не знаю, обратил ли ты внимание, но большинство цифр сделано просто из красной клейкой ленты. Лента отклеивается, и мы получаем другой номер. Ладно, посмотри вон туда, – он указал на серую шлюпку с высокой мачтой, которая медленно двигалась в северном направлении примерно в миле от острова. – Это одна из их сторожевых шлюпок. С радарным устройством. Кроме того, у них есть быстроходные патрульные катера, курсирующие туда и обратно, и если какому-нибудь дурачку вздумается устроить пикник на Долменн или высадиться, чтобы посмотреть на птичек, его ждет страшное потрясение.
– А что происходит здесь в июне, когда они собираются лагерем? – спросил Сол. Микс рассмеялся.
– Ну, тогда уже подключаются береговая охрана и военно-морской флот. Без специального приглашения ни одно судно не сможет приблизиться к Долменну. Ходят слухи, что охрана хорошо вооружена, а с взлетной полосы на юго-западе, которую я вам покажу, то и дело поднимаются в воздух вертолеты. Приятели мне рассказывали, что они не подпускают никого и по воздуху ближе чем на три мили. А вот это – северный пляж. – Микс показал вниз. – Здесь идет единственная полоса песка, если не считать пляжа возле особняка и летнего лагеря. – Микс повернулся и бросил взгляд на Натали. – Надеюсь, вы готовы, мэм? С этой стороны мы больше не окажемся.
– Готова! – откликнулась Натали, и как только они оказались в четверти мили от пляжа, на высоте четырехсот футов, она принялась щелкать фотоаппаратом. Девушка была довольна, что взяла пленку большого формата с автоматической перемоткой, в которой при обычной съемке не испытывала никакой потребности.
Вместе с Солом она хорошо изучила когеновские карты острова, но увидеть остров воочию было гораздо интереснее, хотя картинки и мелькали внизу очень быстро, представляя собою чехарду пальмовых зарослей, отмелей и других едва заметных подробностей.
Остров Долменн ничем не отличался от других барьерных островов, в основном располагавшихся ближе к побережью, – он был вытянут в форме буквы Г с севера на юг, длиною семь миль и шириной – около трех миль. К северной оконечности остров сужался, мысом уходя
За длинной белесой полосой пляжа виднелись топи, болота и субтропические заросли, покрывавшие всю северную часть острова. С пальм и кипарисов взлетали большие белые птицы, суматошно хлопая крыльями. Натали отщелкивала пленку с такой скоростью, с какой только позволяла автоматическая перемотка. Вскоре она увидела какие-то почерневшие развалины.
– Это руины бывшей лечебницы рабов, – прокричал Сол, делая отметку на своей карте. – За ней – плантация Дюбоза, уже полностью заросшая джунглями. Где-то там кладбище рабов.., а там охранная зона!
Натали оторвалась от видоискателя. Северную часть острова занимали холмы, поросшие густой непроходимой растительностью, кое-где появлялись дубы, кипарисы, сосны. Впереди виднелись низкие, наполовину утопленные в земле бетонные строения, между пальмами вилась черная гладкая лента асфальтовой дороги, переходившая в площадку, огороженную заборами и абсолютно лишенную какой-либо растительности. Казалось, земля здесь вымощена остроконечным ракушечником. Натали выдвинула объектив и снова принялась делать снимки.
Микс снял наушники.
– Господи, вы бы только послушали, что орет этот парень с радарной сторожевой лодки! Жаль, у меня не работает приемник, – и он подмигнул Солу.
Они приблизились к западной части острова. Микс круто повернул, чтобы не пролетать непосредственно над ней.
– Давай выше! – крикнул Сол.
Когда они набрали высоту, Натали получила превосходную панораму для обзора. Она сменила камеры и взяла “Рико” с широкоугольным объективом и ручной перемоткой. Перейдя к левому иллюминатору, она начала с бешеной скоростью отщелкивать крупные планы длинного пляжа.
Северная часть острова выглядела совсем иначе – за охранной зоной тянулись сосновые и дубовые рощи, вдали высились поросшие лесом холмы, все несло на себе следы тщательного и вдумчивого ухода. Асфальтовая дорога продолжала виться вдоль берега параллельно пляжу, и лишь пальмы и древние дубы скрывали из виду ее идеально гладкую поверхность. С высоты в пятьсот футов между кронами деревьев замелькали зеленые крыши строений и кольцо скамеек на травянистой поляне ближе к центру острова.
– Дормитории и амфитеатр летнего лагеря! – крикнул Сол.
– Держитесь, – предупредил Микс и снова круто свернул влево, к пурпурного цвета рифу, чтобы миновать искусственную гавань и длинный бетонный причал на юго-восточной оконечности острова. – Не думаю, что они станут обстреливать нас, – осклабился он, – но черт их знает.
За гаванью они круто свернули вправо и полетели вдоль каменистого восточного побережья. Микс кивком головы указал на крышу, видневшуюся к югу над колышущимися под ветром древними дубами и цветущими магнолиями.
– Вот этот особняк! – пояснил он, – Бывшая плантация Вандерхуфа. Старый священник женился на деньгах. Построен около 1770 года. На третьем этаже располагается более двадцати спален.., а во всем доме, наверное, около ста двадцати комнат. А там, за деревьями, на прогалине – взлетная площадка.