Энеида. Приключения Энея
Шрифт:
По мрачной, окутанной серыми туманами пустыне к нему шел человек. Он двигался медленно, словно каждое движение давалось ему с огромным трудом, но неуклонно приближался к Энею. Вот на небе из-за туч появилась луна и можно было разглядеть фигуру гостя. Когда-то дорогая, а сейчас изодранная в клочья одежда была почти черна от покрывавшей ее пыли и запекшейся крови, спутанная борода была в грязи, а на теле были видны страшные раны.
– Гектор!
– мгновенно узнал Эней родича и кинулся к нему.
– Что с тобой?
Он хотел еще что-то спросить, но погибший царевич
– Рушится сейчас священная Троя, и уже никто не сможет ее защитить, - произнес он.
– Греки уже ворвались за стены.
– Значит надо сражаться, - ладонь Энея рефлекторно опустилась на рукоять меча.
– Если бы Илион мог быть спасен человеческой рукой, то это была бы моя рука, - в голосе Гектора была смертельная усталость и тоска.
– Ты достаточно послужил Приаму и нашей родине. Теперь спасайся. Троя вручает тебе свой дух и святыни! Собери тех, кого еще можно спасти, и уходи. Далеко, за море. Там, на новом месте снова выстроишь город и возродишь величие нашего рода.
С этими словами он протянул руку и рядом с ним возник алтарь Весты с неугасимым огнем. Осторожно, словно это был нежный цветок, взяв лепесток пламени, Гектор передал его Энею. Тот принял пляшущий огонек и проснулся.
– Всего лишь сон, - облегченно подумал царевич и хотел снова заснуть, но вдруг его ухо уловило какой-то далекий звук. Лишь мгновение опытному воину понадобилось, чтобы разобрать далекий лязг оружия и крики умирающих.
Схватив меч, Эней выскочил из шатра и кинулся на утес, с которого открывался вид на Трою. Город пылал в добром десятке мест.
За его спиной столпились полуодетые, еще не отошедшие от выпитого, но стремительно трезвеющие воины. Кто-то из них грязно выругался, кто-то задумчиво протянул:
– Да уж, обхитрили нас греки! Провели, как детей!
– К бою!
– скомандовал Эней.
– Всем быстро одеть доспехи! До города движемся бегом! Отстающих не ждем! Колесницы оставляем здесь, ночью все равно от них нет пользы. С рассветом возницы пригонят их к восточным воротам!
Воины кинулись по шатрам. Сам Эней быстрым шагом вошел к себе и принялся облачаться. Чтобы быстрее собраться, он одел только панцирь и шлем, оставив поножи и наручи на месте.
– Утром принесешь их мне, - приказал испуганному слуге, - указав на оставшиеся части снаряжения.
– А где вас искать?
– Найдешь!
Повесив на перевязь меч и подхватив копье, Эней быстрым шагом вышел вон. Его воины один за другим появлялись в свете разгорающихся костров, в которые слуги бросили разом запасы хвороста, приготовленные на целую ночь. Верный друг и оруженосец Ахат беззвучно вынырнул из темноты и привычно стал за плечом царевича.
– Вперед, - скомандовал Эней и первым побежал по широкой тропе. За ним двинулись остальные, но выпитое недавно вино и обильная еда делали свое дело: то один, то другой боец переходил на шаг и отставал от отряда. Когда отряд достиг распахнутых настежь городских ворот, с Энеем осталось едва ли треть его воинов.
Троя была охвачена паникой. Кто-то, схватив детей и какой-то скарб бежал прочь, за крепостные стены,
Расталкивая перепуганных беглецов, Эней промчался по Нижнему городу, ворвался в городскую цитадель, ворота которой были выбиты, а стражи лежали рядом убитыми. Герой бросился к дому отца. К огромному облегчению он успел. Тут еще не было греков, хотя крики и звуки их боевых труб звучали очень близко.
Убедившись, что семье непосредственная опасность не угрожает, царевич осмотрел свой отряд. Многие из его воинов отстали или потерялись, но зато к ним присоединились остававшиеся во дворце Анхиза дружинники и те встреченные по пути троянцы, которые желали сражаться.
– Что случилось? Как греки попали в город? Много ли их?
– стал расспрашивать герой окружающих. Однако никто не мог дать правдивого ответа.
– Прикажешь забаррикадироваться тут? Стены прочные, до утра продержимся, а там станет все ясно, - предложил Рифей, один из десятников Энея.
– Нет! Если все по своим дворцам будут сидеть, то нас передушат поодиночке, как крыс в норах. Возможно, врагов в Трое не так уж и много, просто в темноте и панике они кажутся неисчислимыми, - возразил ему кто-то.
– Возможно, Агамемнон подкупил какой-то из наших отрядов наемников и те подняли мятеж, а сами греки еще и не подошли?
– Нет! Я ясно видел ахейцев на улице.
– Значит, предатели открыли им ворота!
Эней прервал говоривших:
– Сейчас строимся в одну колонну и выходим на улицы. Сначала прорываемся ко дворцу Приама и объединяемся с его воинами. Затем все вместе перебьем ворвавшихся в цитадель ахейцев и живой стеной станем в ее воротах.
Оставив нескольких опытных воинов охранять отца и жену, Эней повел свой отряд вперед. Не прошли они и десятка шагов, как на них налетел тучный мужчина в сбившемся жреческом облачении.
– Панф Офриад!
– узнал Эней одного из служителей храма Аполлона.
Жрец одной рукой прижимал к груди небольшую статуэтку божества, явно снятую с алтаря, а второй держал ребенка. "Внук", - мимоходом отметил Эней, знавший, что дети жреца давно уже выросли.
– А, сын Анхиза, слава богам, ты еще жив! Хотя не уверен, что это надолго, - жрец мрачно усмехнулся, - Вот, видно, и настал последний день Трои! Отдал Зевс врагам и наш город, и нашу славу! Боги города покинули свои храмы и ушли прочь!
– Говори толком!
– взорвался царевич.
– В деревянном коне были греческие воины. Они в полночь вылезли и открыли крепостные ворота. Армия Агамемнона уже ждала снаружи. Я задержался в храме и с его крыши видел, как все случилось! Едва распахнулись ворота, как они ворвались и сразу кинулись вперед. Их было столько, что они, как река весной, просто затопили ближайшие улицы и за мгновение смяли всех защитников. Сразу же они разделились. Одни, выставив копья, перегородили теснины улиц, чтобы горожане не смогли добраться до мест сбора ополчения. Другие помчались по городу, поджигая дома, а лучшие их силы двинулись в центр города. Их уже не остановить.